Не удивительно, что вернувшись в спальню, Нико я там уже не застал, а пройдя до лестницы, лишь подтвердил собственные догадки — Нико и след простыл.
В тот момент я просто еще не понимал, что ушел он с концами, по-настоящему.
На следующий день, набравшись смелости поговорить с ним, я подъехал к дому Нико после работы. В начале подъездной дорожки меня встретила табличка «ПРОДАЕТСЯ», и Док, загружавший в свой грузовик то, что выглядело как части детской кроватки. Арендованной машины Нико нигде не было.
Втиснув свой пикап на парковку, я выпрыгнул и помчался на помощь.
— Что происходит? Где они? — Сердце колотилось в груди, а по коже бежали холодные мурашки. — Док, где они?
Печальные глаза Дока сказали все без слов.
— Нет, — прошептал я, не веря в происходящее.
— Пиппа здесь, в автокресле, — мягко произнес Док, указывая на спящую в кабине малышку, всю укутанную и розовощекую от утренней прохлады. — Нико вернулся в Калифорнию. Я собирался к тебе, чтобы узнать о дальнейших планах.
— Нет, — повторил я вновь, будто слова могли изменить произошедшее. — Пожалуйста, скажи, что он не бросил ее. Скажи, что Нико не уехал, не попрощавшись со мной.
Док обошел грузовик и сгреб меня в медвежьи объятия, крепче, чем когда-либо. Этот жест окончательно расшатал нервы, и я не смог сдержать слез гнева.
— Ублюдок, — выпалил я. — Глупый, эгоистичный ублюдок. Ненавижу его.
— Ты любишь его, — тихо произнес Док с твердостью, не терпящей возражений.
— Нет, — бросил я вызывающе.
— О, Уэсти, конечно же, да, — усмехнулся он. — И Нико любит тебя тоже.
— Херня собачья.
Док выпустил меня из объятий и жестом пригласил сесть на заднее крыльцо рядом с ним.
— Это так очевидно, Уэст. Даже если ты этого не видишь. Он привык быть сам по себе. По какой-то причине Нико воздвиг гигантские стены вокруг своего сердца. Может, он просто не верит, что стоит твоей любви.
— Но он стоит, — повысил голос я и тут же прошептал: — Он стоит всего.
Док похлопал меня по колену и улыбнулся.
— Ты сказал ему об этом? Может, стоит попросить его вернуться и попытаться.
— Он ненавидит Хоби, Док. К тому же я просил его, но он не остался. Я не могу заставить Нико хотеть этого. Не могу заставить вернуться сюда ради меня.
— Нет, но ты можешь рассказать ему, что чувствуешь — что здесь его ждут, если он захочет рискнуть. Ты можешь бороться за него. Представь мою жизнь, если бы я не рискнул с твоим дедом. Если бы не сказал ему, что люблю.
Одна только мысль об этом разрывала мне сердце. Я не мог представить этих двоих друг без друга.
— Я не говорю, что все закончится «долго и счастливо» для тебя, сынок. Лишь предлагаю осознать, что жизнь одна. И если чего-то хочешь, то обязан бороться за это. Перестань проживать ее в соответствии с какими-то стандартами должен-не должен. Это нормально — немного побыть эгоистичным, Уэст. Ты заслуживаешь счастья. Каждый заслуживает любви.
Услышав тихий звук позади себя, я глянул на Пиппу. Она проснулась и смотрела на меня своими большими сине-зелеными глазами. Ее темные кудри выбились из-под мягкой шапочки, как и одно торчащее ушко. Она являла собой крошечную копию своего дяди, и меня так захлестнули эмоции, что я чуть не утонул под их тяжестью.
Слова Дока эхом отдавались в голове. Все заслуживают любви, и Пиппа в том числе. Никто не сможет любить этого ребенка сильнее нас с Нико. Даже если бы Нико не любил ее, то, мать вашу, я бы любил за нас обоих.
— Поехали ко мне, и попроси Дедушку встретить нас там. Ладно? — сказал я Доку.
— Конечно. Хочешь, скажу ему принести что-нибудь поесть?
— Да, если это не чили, — засмеялся я. — Пусть захватит тебе рабочую одежду и ящик с инструментами. Нам нужно обустроить детскую.
Как только сел в машину, я первым делом схватил телефон и набрал своего друга Хонови.
ГЛАВА 37
Нико
Спустя три недели после возвращения в Сан-Франциско, мои сотрудники решили устроить допрос с пристрастием. Майк перевернул табличку «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО» щелкнул замком на двери, и из подсобки тут же появились Джекс и Коко.
— Чувак, ты должен рассказать нам, что, блядь, с тобой происходит, мужик. Ты в полной жопе, — начал Майк.
Коко кивнула, соглашаясь с ним, пока Джекс обеспокоенно смотрел на меня.
— О чем ты? — спросил я.
— О твоем настроении, сладенький. Почти месяц, — упрекнула Коко. — Если ты скорбишь о сестре, дорогой, мы понимаем. Правда, понимаем. Но ты не можешь и дальше вести себя как козел с клиентами.
— Когда это такое было? — с вызовом бросил я.
Троица переглянулась между собой и Джекс наконец решился:
— Нико, ты только что сказал мистеру Хокинсу, по прозвищу Дробовик, отрастить яйца. Смерти ищешь? Да этот мужик может влепить тебе пощечину своим Харлеем.
Я закатил глаза.
— Да умоляю. Он стонал как маленький.
Коко возмущенно фыркнула.
— Ты сжимал его яички.
— Я прокалывал ему мошонку. Между прочим. И вообще, ему кто-нибудь говорил, что есть такое понятие как стрижка интимной зоны? По правде, парню не помешало бы подравнять «газон». Да и душ принимать, хоть иногда. — Меня передернуло. — Не напоминайте мне. Десять баксов на то, что он раскатывает на своем Харлее вопреки моим настоятельным рекомендациям и через пару дней привалит сюда с еще большим нытьем о своих бедных яйцах.
Глубокий смех Майка сотряс магазин.
— На кой хер ему вообще приспичило делать хафаду? Думаешь, его жена еще смотрит на его обвисшие яйца после стольких лет брака?
— Никогда не угадаешь, что люди делают за закрытыми дверями, Майки. Кто знает, может, миссис Дробовик любит, когда его бубенцы украшены драгоценностями, — пошутила Коко.
Меня снова передернуло.
— Можем мы больше не упоминать его драгоценности? Мне и так предстоит встречаться с ними в кошмарах бог знает сколько.
Джекс обошел стойку и обнял меня.
— Какого хрена? — шокировано выдал я.
— Кажется, тебе не помешали бы объятия, — сказал он, пожав плечами. На его щеках появился легкий румянец, и я вспомнил, какой застенчивый и милый этот парень.
— Вероятнее всего, ему не помешал бы хороший трах, — предположил Майк. — Хочешь, пойдем выпьем вечером? Я собирался с другом, но думаю, он с удовольствием оторвется и в «Жестком перце». Давай. Помогу тебе найти кого-нибудь, кто отвлечет тебя от мыслей о сестре.
Я не стал поправлять его, что думаю не об Адриане.