– Покончить с собой? Это вы хотели сказать? Что ж, согласна, отправиться в момент в воздушной атаки в эпицентр бомбардировок - эффектная смерть. К сожалению, я не питаю слабости к пафосной кончине.
Андрей устало потер глаза.
– Ваш вопрос, - небрежно бросил он, давай понять, что дальнейший расспрос бессмысленен. Мое устройство по-прежнему не издало ни звука. Сенсор под рукой оставался зеленым - Андрей был свидетелем тому, что я говорила правду.
Я понимала его раздражение и разочарование, но обвинение юноши в желании покончить с собой задело меня - парень говорил об этом с нескрываемым презрением, как о слабости. И я была зла, особенно потому, что еще год назад это могло быть правдой. Терапия, горсти препаратов в конечном итоге вернули мне любовь к жизни, но вряд ли бы я смогла пройти этот путь снова.
Очевидно, что потеря семьи и всех людей, что были дороги, по мнению Андрея Лагари, была недостаточной причиной для утраты желания к жизни. Мне потребовалось время на то, чтобы справиться с внезапной вспышкой гнева и собраться с мыслями.
– А что с вашей семьей, они здесь?
Мне казалось, что юноша окончательно утратил интерес к дальнейшему разговору, однако мой вопрос заставил его заметно вздрогнуть.
– Нет, - ответил он, вновь подняв на меня внимательный взгляд зеленых глаз.
– А они живы?
Парень сохранял спокойствие, но от его прежней невозмутимости, казалось, не осталось и следа, хотя он явно пытался казаться более безмятежным, чем это было на самом деле. Почему? Когда он ответил, его голос по-прежнему оставался бесстрастным.
– Да.
Я слегка прищурилась. Почему мне казалось, что он из последних сил сохранял спокойствие?
– Должно быть, вы их очень любите…
– Они моя семья, – медленно ответил юноша, вымеряя каждое слово.
Неужели он боится? Но чего? Я с интересом наблюдала за ним. Поразительное самообладание. Тема была явно ему не приятна, тем не менее держался он очень хорошо. Я по-прежнему смотрела в глаза юноше, и он отвечал мне тем же.
– Они…
Всего на секунду я увидела, как его свободная ладонь непроизвольно сжалась. Я почувствовала, как мое сердце радостно забилось. Да, одно лишь мгновение, но этого было достаточно. Когда я приподняла брови, давая понять, что заметила его мимическую ошибку, бесстрастная маска окончательно сползла с лица юноши и его зеленые глаза моментально наполнились яростью. Торжествуя, я позволила себе улыбнуться. Жаль, что зрители не могли видеть наших лиц в этот момент.
– Они…- я слегка наклонилась в его сторону, наслаждаясь моментом. Где они? Как их зовут? Сколько их? Я думала, какой из ударов нанести первым, уверена, они все были бы смертельными, даже если бы он отказался от ответов. - Они счастливы?
Андрей медленно выдохнул. Казалось, его эмоциональное облегчение было физически ощутимым.
– Я очень на это надеюсь, – тихо ответил он.
Откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, я добродушно пожала плечами.
– У меня больше нет вопросов.
Я знала, что Андрей ненавидит меня, несмотря на то, что моментально его лицо вновь приняло бесстрастное выражение.
– Тогда на сегодня мы закончили.
Когда стенки бокса вновь стали прозрачными, я увидела. что зал переполнен. Несколько десятков глаз одновременно были устремлены на наш бокс. Сейчас, когда от моего изначального испуга и волнения ничего не осталось, я будто впервые посмотрела на присутствующих: на их гладкую мраморную, не тронутую ни старостью, ни какими-либо другими внешними факторами кожу, на их ровные, красивые, искусственно трансформированные лица без малейшего изъяна и холодные, бесстрастные и непроницаемые глаза. Единственным, на чьем лице я заметила следы времени – был Нейк Брей.
Как только с Андрея сняли датчики, юноша вышел из бокса,
– Хилхаус, - коротко бросил он, проходя мимо герцога. Не удостоив взглядом ни его, ни Алика Хейзера ни кого-либо еще из толпы, он спешно покинул зал.
Когда моя голова и левая рука были освобождены, я подошла к стеклу. Пока Лейн и еще пару человек собирали аппаратуру, я словно заново знакомилась со всеми, переводя взгляд с одного зрителя на другого, вглядываясь в их лица, одежды, жесты и стараясь не пропустить ни одной детали. Андрей был прав – они боятся, так же, как он, так же, как боялась я, в этом мы равны - теперь я это поняла. А раз они боятся, значит, они уязвимы, ведь им есть, что терять. Про себя я улыбнулась своим мыслям: сегодня эти люди пытались узнать мои секреты, но что скрывают они сами?