Юноша, казалось, был совершенно растерян, с изумлением глядя на меня в упор, будто я была привидением. Рядом с ним, по левую руку я заметила девушку с гладкими темными волосами и с такими же миндалевидными глазами, как и у него самого. Родственное сходство было налицо, однако в ее глазах не было и намека на ту трогательную теплоту, свойственную Алику. С удивлением я разглядывала незнакомку слишком долго, чтобы это осталось незамеченным, и тут мой взгляд скользнул вправо, и я увидела Андрея. Вопреки моему желанию, сердцебиение тут же участилось, пригоняя краску к лицу: юноша прожигал меня убийственным взглядом, отчего мне еще больше стало не по себе. Поэтому когда мои глаза, наконец, нашли Брея – тяжело согнувшись, он сидел в правой части стола – я почувствовала почти физическое облегчение.
– Прошу прощения, – сглотнув, сказала я, прикладывая все усилия, чтобы мой голос прозвучал как можно тверже, – Но мне нужно с вами поговорить. Это срочно.
Бросив на меня равнодушный взгляд исподлобья, мужчина, впрочем, остался невозмутим, будто мое появление нисколько не удивило его.
Выпрямившись и прочистив горло, он уже собирался ответить, как в другом конце зала я краем глаза уловила движение и знакомый голос нарушил напряженную тишину:
– Господа, рады представить вам Марию Эйлер, местную сумасшедшую, – радостно огласил Питер Адлерберг, оживленно махнув рукой в мою сторону, – По большей части она безобидна, но остерегайтесь ее вопросов, их количество и назойливость сведут вас в могилу.
Не сдержавшись, я кисло скривилась одарив его пренебрежительным взглядом.
– Как тренировочка? – вежливо осведомился Питер, оглядев меня с ног до головы, – Пришли поделиться с нами своими успехами? Уверен, это дело чрезвычайной важности!
– Сумасшедшая? – обеспокоенно воскликнула голограмма женщины преклонных лет по другую сторону стола, очевидно всерьез воспринявшую предостережения парня, – Еще одна?
– У нас на Ривере таких несколько сотен с Мельниса, – понимающе подтвердила другая голограмма, на этот раз худощавого мужчины с сухим, вытянутым лицом.
На несколько минут в помещении поднялся оживленный шум десятков голосов, сумбурно высказывающих свои жалобы и опасения насчет сложившейся ситуации. С нетерпением они перебивали друг друга, втягивая в обсуждение все новых лиц, и скоро я уже почти не отличала зал заседаний от местного базара, что был недалеко от моего дома на Кериоте. Я заметила, как на лице Андрея промелькнуло еле заметное облегчение, однако в следующий момент он, не в силах выносить поднявшийся галдеж, устало приложил пальцы к вискам. Ошеломленно осматривая публику, я вновь встретилась глазами с Аликом, который с трудом сдерживал улыбку. Питер Адлерберг и вовсе заходился в неистовом хохоте, явно в восторге от наведенной суеты.
Нейк Брей между тем, устало поднявшись из-за стола, незаметно для всех прошел к невысокой стойке в другом конце зала. Из нее он невозмутимо достал графин с темным содержимым, наполнил стеклянный стакан, после чего коротким движением опрокинул его в рот.
– Чего вам нужно, Мария? – наконец, спросил он, поморщившись от жгучей порции алкоголя.
Он говорил спокойно, даже не пытаясь перекричать толпу, но его низкий хриплый голос прозвучал в окружающем хаосе на удивление четко. Уловив его, все присутствующие один за другим начали умолкать, пока зал вновь не погрузился в полную тишину.
– Корабль и двое геологов, чтобы я могла отправиться на Мельнис.
Не оборачиваясь, Нейк хрипло засмеялся, небрежно вытирая губы рукавом правой руки.
– С какой это радости?
– Я знаю, где находится пятый штаб Мельниса, – осмелев, ответила я, – Дора рассказала мне, что все пункты управления, отмеченные на плане базы были уничтожены в ходе бомбардировок. Пятый штаб не обозначен, но он там есть. Вероятность того, что он остался не тронут, очень высока. Я знаю где он, и знаю, как к нему добраться.
Кажется, мои слова, наконец, смогли произвести на Брея впечатление, и во его глазах впервые промелькнуло легкое подобие любопытства. Присутствующие же заметно оживились, устремив на меня удивленные взгляды.