Резко поддавшись вперед, Андрей припечатал меня к стене и склонился надо мной так, что я ощутила на лице его дыхание, отчего меня моментально бросило в жар.
– Переживаешь за мою жизнь? – скривился юноша, – С чего вдруг тебя это вообще волнует?
– Потому что она значит слишком много! – сорвалась я, – Потому что она уже давно принадлежит не тебе, а миллиардам людей, перед которыми ты в ответе! И потому что тот мерзкий блондин прав, моя жизнь ничего не стоит в отличие от твоей...
– Хелим Ланис безмозглый кретин и конченый мерзавец, вот уж чья жалкая жизнь действительно ничего не стоит, – перебил меня юноша, – А твоя сейчас в тысячи раз ценнее моей, именно поэтому я должен быть на этом корабле. Мария, я – твоя страховка.
– Моя...страховка?
Когда Андрей поднял на меня глаза, в них сквозила бесконечная печаль и мне внезапно захотелось прикоснуться к нему, очертить пальцами линию его скул. В ужасе осознав, что это интуитивное желание было почти нестерпимым, я мысленно себя одернула.
– У тебя здесь не много друзей, – медленно произнес он, тщательно подбирая слова, – А врагов еще больше. К тому же, мы давно думаем о том, как так вышло, что основные удары по Мельнису пришлись на пункты управления и, соответственно, убежища. Слишком чистая работа для тех, кто никогда не видел карту базы.
– Думаешь, Диспенсерам помогли и среди своих есть крыса?
Вздохнув, юноша отстранился и это неожиданно оказалось для меня почти болезненным.
– Да. И если ты полетишь одна, то вряд ли выйдешь даже за пределы Анаксонской системы живой. Но если я буду с тобой, ставки повышаются. Не каждый рискнет отдать приказ напасть на нас, ведь за убийство наследника королевской крови светит самое страшное наказание.
– Диспенсеры рискнут, – сглотнув, ответила я, – Если им сообщат, как и раньше. Для них слишком многое стоит на кону.
– Возможно, – кивнул Андрей, – Но тогда им придется отвечать за это перед всем Конгрессом. Теперь, когда мы наверняка знаем промежуток времени, в который может объявиться предатель, мы сможем перехватить сигнал, отправленный в Данлийскую систему. Нейк Брей уже отдал приказ установить слежку за каждым, кто был на собрании и знает о наших планах.
Усмехнувшись, я с восхищением посмотрела на юношу.
– Что ж, признаю, это...умно.
В ответ Андрей лишь смущенно пожал плечами, но я успела заметить, как краешки его губ поползли вверх.
– Правда...– я прищурилась, – Смерть Михаила Перха от сердечного приступа, приведшего к падению и разбитой голове...
– Не спрашивай, – небрежно отмахнулся юноша, будто это было то, на что он уж никак не мог повлиять, – Это идея Питера. Мы говорили ему, но у него весьма специфические представления о криминалистике...
С этими словами он вздохнул и, бросив в мою сторону ещё один многозначительный взгляд, вышел из комнаты, и я готова поклясться, что в тот момент он почти улыбнулся.
Глава 8. Умом и сердцем
Прибыть на Мельнис мы планировали с наступлением темноты. При хорошем раскладе наш путь должен был занять не более пяти земных часов. Дора по традиции “навела шуму” и буквально сразу после окончания собрания для нас был готов корабль, а также команда из восьми человек, на что я, разумеется, возмутилась: лететь такой большой группой было слишком неразумно, если мы всерьез рассчитывали остаться незамеченными, и в результате долгих споров нам удалось, наконец, сойтись на трех сопровождающих, включая пилота.
Заботливо обвесив их, меня и Андрея оружием с головы до пят, Дора, еще раз окинула нас всех хмурым, оценивающим взглядом и довольно кивнула. Не уверена, что довольство чем либо вообще было в ее характере, но если и было – я бы рискнула описать этот сдержанный жест именно так. Вероятно, будь женщина чуть более эмоциональным человеком, она бы наверняка сказала в напутствие что-нибудь ободряющее, но то была Дора: скрестив руки на груди, она отошла и вместо прощания произнесла одно единственное слово – “возвращайтесь”, ясно давай понять, что это не просьба, а приказ.
Поднимаясь на корабль, я оглянулась. Женщина по-прежнему стояла неподалеку и сильный ветер с особым ожесточением трепал ее светлые волосы. Я уже не видела ее лица, но знала, что она смотрит на нас, мысленно провожая в путь. Бросив на нее прощальный взгляд, я подняла правую руку и слегка коснулась ладонью лба, а потом груди в области сердца. Помедлив, женщина сделала то же самое, и я не смогла сдержать улыбку.