— Нет, — сводный брат строит невинные глазки, — ешь. Два, — подает мне коробку с пончиками, — чтобы наверняка подобрела.
— На что ты намекаешь?! — возмущаюсь, но Лёня непробиваем. Он улыбается, берет чертову выпечку и прикладывает к моим губам, пачкая их в сахарной пудре. — Лё… — стоит открыть рот, как он нагло запихивает ее мне в рот.
Рецепторы тут же определяют сладость и взвизгивают от восторга. Я с недовольным рычанием вгрызаюсь в пончик и слышу, как смеется Фил. В его глазах неподдельная радость, да и смех вполне настоящий без издевки. Когда я улавливаю волну искрящихся эмоций, которыми щедро разбрасывается Леонид, все раздражение, злость и расстройство мигом исчезают. Мне хочется улыбнуться в ответ, но вместо этого я сдерживаю себя и ем вкусный пончик, запивая его кофе.
Признаваться в том, что сладости смели к чертям весь негатив, пусть и временно, не могу, поэтому остаток пути мы проводим в молчании. Чем ближе дом, тем сильнее щемит внутри. Я готова спать с Лёней на одной кровати, чтобы не возвращаться к родителям, которые наверняка потребуют ответов на свои требования. Дождь, словно по заказу, превращается в ливень, когда мы въезжаем во двор. Фил глушит мотор и откидывается на спинку сиденья, бесцельно глядя в лобовое стекло. Я тоже не спешу выбираться из машины, мысленно готовясь к разговору с родителями.
— Пора, — со вздохом произносит Лёня и открывает дверь, запуская в салон холодный воздух. Я же даю себе еще несколько минут прежде, чем окунуться с головой в напряженную семейную обстановку.
Фил сопровождает меня до комнаты, а после мы расходимся в разные стороны, словно не было нескольких дней, проведенных вместе, и на душе тут же становится тоскливо. Родителей дома нет, и я рада, что у меня есть время для обдумывания ответов. Я ловлю уверенность за хвост и настраиваюсь на то, что буду отстаивать свою позицию, но убрать из груди желание поговорить с Лёней не в силах. Конечно, я не бегу к нему в комнату, а остаюсь в своей до самого ужина, во время которого все собираются за столом. Я отвечаю на приветствие Семёна Кирилловича скупым кивком и не смотрю на маму, показывая, что ничего за поездку не изменилось. Я разочарована в ней и ее стремлении сделать из меня робота, выполняющего команды его владельца.
— Ты определилась с учебным заведением, Ярослава? — отчим не выдерживает первым и даже доброжелательную улыбку из себя выдавливает.
— Да, — я вытираю губы салфеткой и принимаюсь теребить ее пальцами, поместив руки на колени, — я хочу заниматься музыкой, как и планировала.
Лёня одобрительно улыбается, но лишь для меня, чтобы поддержать, после чего делает незаинтересованный вид и трапезничает дальше. Жаль, что я не умею быстро переключать эмоции. Они мгновенно отражаются на моем лице.
— Бесполезная трата времени, как по мне, — Семён Кириллович смотрит мне в глаза и бьет словами, как кнутом, так сильно, что органы сжимаются, — музыка может быть хобби, но не основным видом деятельности.
— Тогда, — я проглатываю комок в горле, собирая все силы в кулак, чтобы не сорваться, — зачем вы просили определиться? Чтобы указывать, кем мне стать в будущем?
— Следи за тоном, Яра, — мамин голос врывается в уши, и я кривлюсь, — ты не с чужим человеком разговариваешь, а с отцом.
— Он мне не отец, — выплевываю еле слышно, но до каждого члена семьи долетают мои слова.
— Как ты смеешь?!
— Раиса, — отчим поднимает руку, показывая, кто здесь главный, — Ярослава подумает до утра и поймет, что к чему. В конце концов, чтобы выбиться на большую сцену нужны связи и деньги. Они у тебя есть, Яра? Без помощи со стороны ты станешь певичкой в ночной забегаловке. Хочешь себе такой судьбы? — я часто моргаю, слыша, как Фил, скрипя ножками стула по паркету, поднимается. — Мы еще не поужинали. Куда ты собрался?
— Не хочу быть свидетелем очередного линчевания.
— Сядь на место, — сердце ухает от пренебрежения и злости, которые звучат в голосе Семёна Кирилловича.
— А ты меня заставь, — криво улыбается Фил и бросает взгляд на меня, — пойдешь со мной?
28
POV Ярослава
— Да, — бросаю салфетку на стол и поднимаюсь, не ощущая своего тела. Оно, словно другому человеку принадлежит и не слушает меня. Я действую на голых эмоциях, не думая о последствиях, которые, судя по взгляду отчима, точно будут.
— Яра, сядь! Я не понимаю, что происходит?! — взвизгивает мама, когда я иду за Лёней к выходу из столовой. — Немедленно вернись!
— Успокойся, Рая, — Семён Кириллович усмехается за спиной, — дети устроили бунт. Наиграются в самостоятельных и вернутся.
Я не свожу взгляда с уверенной походки сводного брата, который ведет меня к джипу, и слушаю, с какой смертельной частотой выбивает ритм мое сердце. В голове звучат слова отчима, но я сдерживаю себя изо всех сил. Добродушная усмешка Фила не дает сорваться на выплеск недовольства, и я без слов сажусь на пассажирское сиденье рядом с ним, наблюдая за тем, как он с завидным спокойствием заводит мотор и выезжает со двора. Правда, оптимистичного настроя хватает ненадолго, и плечи опускаются вниз, пока Леонид везет нас в неизвестном направлении.
— Ты к еде не притрагивалась, хочешь чего-нибудь? — спрашивает Лёня, паркуя автомобиль около кофейни. — У них отпадные блинчики, Ярик. Соглашайся.
— У тебя странное желание меня откормить. Не кажется? — кривлюсь, скрывая улыбку за привычным выплеском яда, на что Фил реагирует коронной улыбкой.
— Забота, Ярик, — усмехается Леонид, открывая дверь, — это элементарная забота.
Сводный ведет меня в кофейню и делает заказ, пока я устраиваюсь за свободным столиком в углу помещения. В зале играет тихая умиротворяющая музыка, слышны голоса посетителей, и от аромата выпечки во рту моментально скапливается слюна, хотя я не испытывала голода, скорее наоборот, довольствовалась тошнотворным чувством после слов Семёна Кирилловича. Лёня с завидным позитивом падает на стул напротив меня и стучит по столу пальцами.
— Хочешь что-то сказать? — не выдерживаю неловкой паузы, которая неловкая лишь для меня, потому что Леонид самодовольно улыбается.
— Ты точно хочешь связать свою жизнь с музыкой? — спрашивает вдруг вполне серьезно, и я чувствую острый укол в сердце.
— Тоже будешь убеждать меня в том, что музыка не тот вид деятельности?! — вспыхиваю в одно мгновение, на что Лёня пожимает плечами.
— Нет, — он откидывается на спинку стула и смотрит, как официантка расставляет перед нами заказ, — может, я хочу тебе помочь.
— Серьезно? — усмехаюсь, не веря своим ушам. Слова Лёни кажутся мне издевкой. В душе, конечно, ужом вертится надежда, но я не хочу подпускать ее близко к сердцу. Я наивно полагала, что родители предоставили мне выбор, а они на самом деле давно все решили за меня. Я в свою очередь дала им повод все грамотно провернуть.
— Вполне. Ты лопай, — указывает на блинчики Лёня, — у нас насыщенная программа на вечер.
— Какая? Что ты задумал?
— Скоро узнаешь, — подмигивает мне Фил, и я шумно выдыхаю, стараясь не показывать. Как сильно при этом сокращается сердечная мышца. Я ловлю себя на мысли, что больше не думаю о предательстве Паши. Точнее, я совсем о нем забыла. В голове против моей воли поселился другой человек, который сидит рядом и излучает мегагерцы позитива. Кто бы мог подумать, что бесящий Фил станет моим единственным союзником, но так и есть.
— Если я превращусь в необъятную женщину, то виноват будешь ты, — говорю, покончив с последним блинчиком. Шоколадно-банановая начинка была просто неописуемо вкусной, и я теперь не могла двигаться. Хотелось устроиться на своей большой кровати и не вставать с нее сутками, пока пройдет сонное состояние.
— Не превратишься, — хмыкает Лёня, расплачиваясь за заказ, — пойдем.
— Куда? — чуть ли не со стоном выдыхаю, но Леонид вытаскивает меня из-за стола и ведет к машине. — Я хочу знать, куда ты меня везешь.
— Туда, где раньше сам частенько тусовался, — Фил открывает передо мной дверь и указывает на сиденье, на которое я не спешу садиться.