А потом появилась она, Марьяна, девочка с застенчивой улыбкой и раскосыми, миндалевидными глазами цвета грецкого ореха. Мы взяли её из детского дома. Долго-долго собирали всякие справки, какие-то бумажки, подтверждающие одно, другое, третье.
Сил стоять у меня уже не было, и я сел на пол ванны. Нужно было прогнать эти воспоминания, закрыть сундук моей памяти на большой, амбарный замок, как я сделал два года назад. Но сейчас у меня не было сил справиться с потоком нахлынувших воспоминаний. Ни сил, … не желания. Я позволил им заполнить меня полностью. Каждую клетку, каждый уголок моего сознания, как вода заполняет пустой кувшин.
А потом… потом… Потом, всё кончилось. Я как будто очнулся, тряхнул головой, ещё больше разбрызгивая блестящие капли воды, оставляя их на стене, на шторке с фривольными кошками, гнувшими спины – сомнительное наследство прошлой жизни. Выключил воду, поднялся с акрилового дна и насухо вытеревшись, вышел в настоящее.
Меня подмывало позвонить Лёшке и обрушить на него поток моих других мыслей, мыслей и ощущений из мгновенной жизни сегодня. Но посмотрев на часы, я отрицательно мотнул головой – было уже довольно поздно. «Всё это может потерпеть до завтра» - сказал я сам себе, испытав вдруг чувство, что испытывает кладоискатель, наконец-то нашедший клад или человека, выигравшего Джек пот в какой-то лотерее. «Всё это может потерпеть до завтра» - повторил я про себя и чуть ли не через силу направился в зал, к дивану. Укрывшись покрывалом, я закрыл глаза. Хотелось так много сказать самому себе. «Прямо какой-то вечер откровений» - усмехнулся я с закрытыми глазами.
«Спать» - снова как будто через силу приказал я себе. Снова образы из прошлого начали стучаться в прикрытую дверь, но в этот раз я был на высоте – стальной засов оборвал стоны и шёпот в моей голове, и я почти мгновенно уснул. Уснул и проспал до обеда следующего дня, так, как и хотел – крепко и без сновидений.
Не знаю, что меня разбудило, но звук работающего телевизора этому точно поспособствовал. Шли новости по местному каналу, и тощий парень со смешной современной причёской мусолил микрофон, почему-то всё время пританцовывая. Я прислушался.
- … прямо в остановку, на которой стояли люди. Всего девушка на Порш Кайен сбила семерых, трое из них скончались на месте, остальные четверо с различными травмами доставлены в БСМП и БСМП-2. Среди погибших была беременная женщина и два студента, - модный журналист перевёл дух и тряхнул копной тёмно-русых волос.
Я сладко потянулся и зашарил рукой по дивану в поисках пульта.
- Сама виновница ДТП, Шарова Мария, дочь известного в городе бизнесмена и мецената Шарова Аркадия Яковлевича, так же с травмами средней тяжести доставлена в реанимацию.
Рука моя вдруг замерла на ворсистой ткани покрывала, которым я укрывался.
- Как мы только что узнали из достоверных источников, - парень-журналист прижимал указательный палец к правому уху, - Мария Шарова находится в критическом состоянии, и врачи были вынуждены ввести её в состояние искусственной комы. В её крови обнаружены следы алкоголя и наркотиков.
Я вскочил с дивана и почти бегом направился в спальню. Дверь в комнату была приоткрыта, но девушки там не было. Кровать была аккуратно заправлена. Я повернул голову в сторону кухни и ванной комнаты и с надеждой прислушался. Но кроме чуть писклявого голоса журналиста, продолжавшего вещать с места происшествия, я ничего не слышал, ни звука падающей воды, ни шума из кухни.
- Маша? – негромко спросил я и бросился через зал в кухню. Затем в ванную. Никого. Девушки нигде не было.
- Маша? - вновь неуверенно повторил я, а затем полез в ящик для грязного белья.
Ни грязных джинсов, ни испачканной футболки тоже не было, лишь мои вещи – носки, рубашки, бельё. Я сел на пол ванной комнаты и обхватил голову руками. «Что происходит?» - вымолвил про себя я, чувствуя, что ещё немного, и я закричу. Я несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, набирая чуть затхлый воздух ванной полной грудью.
«Так, спокойно. Она вчера была здесь. Она была здесь, это точно» - я поднялся на ноги и стал исследовать каждый сантиметр своей квартиры, скрупулёзно выискивая малейшие следы вчерашнего присутствия девушки у меня в квартире. Целых четверть часа, я как заправский сыщик изучал пол, посуду, стол и всё остальное, чего касалась и где была Маша. Мне не хватало лишь лупы и круглого котелка, чтобы назваться Пинкертоном. И всё же я нашёл. Нашёл несколько чужих волос на своей расчёске в прихожей. Длинных и тонких, чёрных волос. Они явно принадлежали женщине, в моём случае Маше. Я продолжил поиски и под раковиной в ванной обнаружил несколько блёсток-камушков, оторвавшихся от футболки девушки. В очередной раз сев на холодную плитку пола в ванной, я вспомнил что на футболке Маши было что-то выложено этими самыми стразиками, какой-то рисунок или слово. Губы мои невольно расползлись в торжествующей улыбке.