— Двойная сделка.
— Я не хочу больше говорить на эту тему. В моей жизни своих проблем хватает. А что касается близких и причин, по которым они погибли, этим пусть занимаются страховые компании. Это те немногие, кого может заинтересовать истина. Никто не хочет терять деньги, пусть даже не очень большие.
— Кто же получит страховку?
— Догадайся с трех раз.
— Извини, не подумал.
— Удивительно. Обычно ты мои мысли ловишь на лету. Может, угадаешь, о чем я думала все последнее время?
Катрин встала, налила в бокалы красное вино и один из них подала дорогому гостю.
Геннадий сделал глоток и взглянул на хозяйку. У него невольно перед глазами всплыл образ Ники. Небо и земля! После Ники на Катю смотреть без слез невозможно. Молодость, нежность, красота, безрассудство и очарование против эгоизма, гордыни, жестокости и умирающих страстей. Тут даже и думать не о чем. Но Чаров отлично знал, какие сюрпризы жизнь может подбрасывать наивным и безмозглым смертным, вечно тянущим руки к свету. Нашли для себя утешение в нескольких банальных словах: вера, надежда, любовь, Бог, счастье, благодать! Тем и жив человек, что видя, как судьба копает ему могилу, еще способен верить в мифы.
— Может, я и не ошибусь, если отвечу на твой вопрос, Катя. Но лучше, если я этого не сделаю.
Она рассмеялась. Причем звонко, заразительно, словно девчонка.
— Я так и знала. Из нас двоих мужчиной должна оставаться я. Что ж, я готова и к этой роли. Ты не оставляешь мне выбора.
Она допила вино, налила себе еще бокал и выпила его залпом, после чего перебросила опустевший хрусталь через плечо.
— Не соблаговолите ли, сударь, стать моим мужем? Я уже взрослая самостоятельная девушка и вполне созрела для того, чтобы стать примерной женой и сделать все от меня зависящее для создания крепкой, сильной семьи с далеко идущими планами и мощными корнями. Что скажешь? Либо «да», либо вставай и уходи.
— Ты же не терпишь противоречий и отказов, Катя. Вряд ли ты решилась бы на такой опрометчивый поступок, если бы ожидала услышать не то, что хотела. Отвечаю. Лучшего предложения я не слышал за всю свою жизнь. Готов обсудить его сейчас же.
Катрин гордо вскинула голову.
— Я хочу возродить род великих русских мужей на земле Франции…
— Не надо пафоса, Катя. Ты Ростопчина по матери, а я, с твоего позволения, по отцу. Сейчас исторический музей готовит генеалогическое древо моего рода. Подробности я изложу, когда все будет сделано. Работа велась в течение трех лет. Меня интересовали только документы, имеющие неопровержимую подлинность.
Катрин упала в кресло и сидела, глядя на возлюбленного с открытым ртом, не находя слов от пережитого шока.
— Год назад, когда нас с тобой познакомил капитан Малыгин, ты даже не поинтересовалась, какого черта старик приволок к тебе в дом русского мужика, которому он четверть века назад помог выпутаться из неприятностей. Теперь я тебе могу об этом сказать. Собирая историю своих предков буквально по крупицам, я выяснил, что в России Ростопчиных уже не осталось. Кроме меня, разумеется. Но одна ветвь уходила во Францию и хорошо прослеживалась. Мне не составило труда собрать справки и узнать ваши координаты. Потом, когда у меня уже не оставалось сомнений в подлинности родства, я приехал сюда, нашел «Андреевский клуб» и напомнил о себе и своей истории. Меня признали. Я осторожно намекнул капитану о потомках Ростопчиных. Он сказал, что вхож в ваш дом и что там чтят русские традиции. Я попросил его познакомить меня с потомками легендарного графа. Так я очутился в твоем доме. Когда наши взгляды пересеклись, думаю, тебе было плевать, кто и зачем меня привел. И я забыл цель своего визита. С этой минуты началась совсем другая история.
— Ты негодяй! — вспыхнула Катерина, вскочила с кресла и начала колотить возлюбленного своими маленькими кулачками, но быстро выдохлась. — Негодяй! Как ты мог столько времени скрывать от меня правду!
— Успокойся! Я сам хотел того же, о чем ты мне сейчас сказала. Я мечтал о возрождении рода Ростопчиных, но считал, что его невозможно восстановить насильственным путем. Только любовь способна сотворить чудо. Сейчас ты мне доказала, что чудеса случаются наяву. Я ждал, а не скрывал. Ждал твоего первого шага. Ты полюбила человека, ничего о нем не зная, ты готова ради него идти до конца, и теперь я с полным правом могу тебе сказать, что ты не ошиблась в своем выборе. Я не хотел пользоваться положением и играть на твоих слабостях или пристрастиях. Мы пришли к финишу на равных. Я свой выбор давно сделал, но не мог и не хотел навязываться в женихи и наследники. Теперь, когда ты раскрылась предо мной и лишила себя всякой защиты, я выполнил свой долг и сказал тебе правду.
— Боже! Неужто ты существуешь?! Не в лихорадке ли я? Не брежу ли?!
Катя закрыла лицо руками и зарыдала. Он не мешал ей выплескивать эмоции. Такой шок не легко перенести.
Прошло немало времени, пока Катерина — Катрин Пуартье из рода Ростопчиных успокоилась. Вино оказалось как нельзя кстати.
Над морем сгустились сумерки, взошла золотистая луна, и лакей принес на террасу свечи в серебряных подсвечниках. От ужина они отказались и продолжали пить вино.
— Ты оставишь Россию и переедешь ко мне? — спросила Катя.
— Не так все просто. Ты не знаешь наших законов. У меня бизнес, огромное хозяйство. Двойное гражданство пока еще невозможно, но мы подумаем, как нам сделать все грамотно, без ущерба для семьи.
— Какое непривычное слово — семья. Неужели оно может иметь какое-то непосредственное отношение ко мне? Только сейчас я понимаю, как глупо звучит слово «невеста» в применении ко мне. Старая мечтательная дура. Я даже не смогу родить тебе ребенка. Нам придется взять со стороны. Как это ужасно!
— О наследниках поговорим в другой раз. У меня должен родиться внук.
— Внук? — Катрин дернулась в кресле.
— Я был женат. Очень давно. У меня взрослый сын. О нем мы говорить не будем. Его воспитание, взгляды на жизнь, цели и скептицизм не подходят для будущего хранителя династии. Но будет внук, и его мы воспитаем сами, вложив в него все то лучшее, что носили в себе наши именитые предки.
— Кто же нам отдаст ребенка?
— Не отдадут, так продадут. Ты не знаешь, какие нравы царят в России.
— Кое-что знаю. Я давно интересуюсь усыновлением. Во Франции достаточно нечистоплотных контор, которые торгуют детьми из Азии. Странно, но дети из России причисляются к этому контингенту. Наравне с китайцами, вьетнамцами, монголами… Но я никогда бы не рискнула брать ребенка из рук работорговцев.
— К сожалению, такова сегодняшняя российская действительность. Продают все, лишь бы выжить самим. Но я не хочу охаивать свое отечество. Надеюсь, наши потомки сумеют вернуться в Россию, где возродится справедливость и честь.
— Кто-то меня упрекал в пафосности?
— За державу обидно. Прости.
— Ты веришь в то, что мы будем воспитывать прямого потомка Федора Ростопчина?
— Верю. И скоро ты получишь этому подтверждение.
— Боже! Да я от одной твоей уверенности забеременею. Пойдем в спальню. Может, сегодня Бог подарит мне еще одно чудо!
— Чудес больше не случится, а отпустить вожжи нам не помешает. Пусть этой ночью царствует любовь!
— Ура! — выкрикнула Катрин и выпила залпом бокал вина.
В этот день она от него не пьянела. Существовал более сильный наркотик.
5Встреча состоялась на одном из городских пляжей, где, в основном, отдыхала молодежь. Было многолюдно и шумно. Здесь отдыхали в свой редкий выходной горничные, посыльные и таксисты из третьих стран, которым удалось найти работу на побережье. На горизонте белели шикарные яхты, молодые люди мечтательно заглядывались на них, восклицая «О… да!». Мир никогда не славился справедливостью по отношению к своим обитателям. Кому-то все, а кому-то ничего.