- Разве?
- Я представляла взрослую жизнь не так. Думала, что будет любовь до гроба, что выберусь отсюда... – она грустно хмыкнула по несбывшимся мечтам и надеждам.
- Не ты одна, - согласился я, прикуривая от спички последнюю папиросу в пачке.
- До сих пор куришь? – она перехватила своими бледными тонкими пальцами тлеющего солдатика смерти и затянулась. – И куришь такую дрянь?!
- На что деньги есть, то и курю, - без тени злобы ответил я и забрал папиросу обратно.
- А помнишь все те обещания? Сбежать, начать всё заново, – она мечтательно подняла глаза в грязное чёрное небо. – Так красиво говорил про нашу свадьбу, про коттедж в посёлке, про хорошую, достойную жизнь…
- На самом деле мы были обречены с самого начала. Просто не хотели это признавать и строили воздушные замки, - взглянув в глаза Оли, я надеялся увидеть опровержение своим словам, но нашёл лишь немое согласие.
- А что ты думаешь сейчас? У нас есть ещё шанс? – она мягко взяла мою руку.
- Оля, - выпускаю её ладонь, разворачиваю к себе и смотрю прямо в глаза, - пойми, не было и не будет никакого шанса. Кому-то суждено быть нами, так пусть это будем мы.
Кажется, для неё эти слова стали последней каплей. Она опустила свою голову мне на грудь и тихо заплакала. Аккуратно обнимаю её и надеюсь, что девушка скоро успокоится. Вокруг не было ни души, ни звука, ни света. Будто весь мир умер, лишь бы не мешать Оле принять неизбежность собственной жизни. Я закрыл глаза и ждал, когда всхлипы окончательно стихнут. В скором времени, наконец, девушка смогла хоть что-то из себя выдавить:
- Я каждую ночь плачу. Если Лёша утром спрашивает, то говорю, что это Маруся.
- Почему плачешь?
- Не могу признаться, что это моя жизнь, - она перестала плакать, но всё ещё ютилась в моих объятиях. – Я не хочу так жить, понимаешь?
- Понимаю, Олька, понимаю.
- Олька… Как тогда.
- Как тогда, - я аккуратно провёл рукой по волосам девушки.
"А что, если шанс всё-таки был?"
- Помнишь, ты говорил про помощь? Сегодня днём, – она мягко выпорхнула из моих рук.
- Конечно помню.
- Знаешь, а я ведь догадалась, что это ты убил того парня у клуба, - она усмехнулась и затихла, ожидая моей реакции.
- И как? – ответил я, словно это уже последняя собака знает.
- Ты ведь ещё со школы там… - она запнулась, видимо не желая произносить это слово, - работаешь, - но на выдохе всё же произнесла.
- Логично.
- Помоги, - резко и точно, как разрез скальпелем, сказала Оля. – Помоги мне с моим выбором.
Я опешил от того, с какой уверенностью девушка об этом говорила, будто бы уже давно для себя решила, окончательно и бесповоротно, что так и нужно, что это единственный исход её не столь долгой жизни. Одно дело убить какого-то зажравшегося мальчишку, но совсем другое – девушку, которую любил всю сознательную жизнь. И хоть я понимал, что так надо, что уже ничего не изменить, что она решила… Я не могу. Пусть я слабак, но я не могу! Оля снова взяла меня за руку.
- Я не боюсь. Уже давно не боюсь. Правда-правда! - она с улыбкой посмотрела мне в глаза. – И ты не бойся, хорошо? Помоги мне, пожалуйста.
- Я… не могу, - честно признался я.
- Ради меня, прошу… - её голос проникал прямо в то место, где должна быть душа. – Избавь меня от клетки, пожалуйста! – она положила мою руку себе на горло.
Немного успокоившись, я всё же ответил:
- Л-ладно… Прости. Если чем обидел.
- Не извиняйся, не надо! Это я перед тобой виновата, - она немного помедлила, после чего всё же спросила. – Слушай, а это… больно?
- Немного. Просто постарайся не думать об этом, хорошо? – моё тело сковала крупная дрожь.
- Хорошо, спасибо. Спасибо за всё, - в её глазах читалась искренняя радость. – Жалко, что у нас ничего так и не вышло. – Оля сказала это настолько чисто, настолько сокровенно, что в моей груди что-то сжалось.
Я нервно сглотнул и наконец окончательно решился помочь единственному светлому в моей жизни уйти из неё навсегда.
- Прощай, Оль, - прохрипел я.
- Прощай, …, - она не успела договорить как послышался мерзкий хруст шеи.
Даже несмотря на длительное отсутствие практики, всё было сделано на высшем уровне. Как будто профессионал поработал. Девушка повисла на моих руках, но в этот самый момент, как её душа покинула уже бездыханное тело, я отчётливо услышал последний вздох… облегчения? Положив её у пригорка таящего снега и немного присыпав, чтобы хоть как-то стереть возможные отпечатки своих пальцев, я двинулся в сторону своего дома.
Нащупываю пачку и не нахожу папирос. Откидываю её в сторону и бреду дальше. Среди однотипных многоэтажек, в переулке, где, кажется, была свора дворняг, стоял он. Величественный, циклопический, горделивый зверь. Он часто дышал и прожигал осмысленным взглядом мне душу. Внутри что-то ёкнуло. Постояв ещё пару секунд, он отвернулся и пошёл в сторону снежного пригорка. Я старался не медлить ни секунды и абсолютно растерянный ринулся к родной квартире. Утром меня ждало задание. Нужно хоть немного порепетировать…