Ратс, стоящий в растерянности у открытой двери, спохватившись, закрыл ее.
– Либалзон Элидар, – повернулось вновь ко мне создание, – вы наглец!
Если честно, я несколько опешил. И от визитерши, и от ее фразы. Такая бестактность, да еще от женского пола, который в этом мире был, скажем так, несколько дискриминирован… Нет, ларам, то есть незамужним девушкам, позволялось многое: разговаривать за столом, первой вежливо здороваться, даже ездить верхом, но вот чтобы в этом списке было оскорбление либалзонов… что-то такого не припомню.
– С кем имею честь разговаривать? – наконец отошел я от шока и встал со стула, соблюдая такт.
Фраза на руизанском звучала несколько по-другому, но суть именно такова.
Лара, гордо подняв голову, подошла к столу, повернула стул, на котором я до этого сидел, и бесцеремонно уселась на него, поправив платье.
– Значит, – пальцы девушки скользнули по корешку книги, – это правда, что ты потерял память, – скорее утвердительно, чем вопрошающе произнесла она. – Я ждала худшего. В столице ходили слухи, что ты говорить не можешь и слюни пускаешь.
Я вежливо взял из-под ее руки книгу и, пройдя до шкафа, положил фолиант на него.
– К сожалению, это не так. И в связи с данным фактом, я бы попросил вас представиться, поскольку мое имя вы уже знаете, а я вашего не помню. Ну и заодно объясниться насчет произнесенного вами «наглец».
Надо было видеть ее при этих словах… глаза не сверкнули, нет: в них вспыхнуло пламя!..
– То есть заманивать неразумных молоденьких лар купаться голышом вы можете, а вспомнить потом об этом – нет? Какая удобная позиция у вас, либалзон. Факт того, что вы не помните, совсем даже не умаляет потерю моей репутации. Между прочим, по вашей вине. В связи с этим я прошу вас!.. – Девица сделала паузу, – …назвать мне мое имя! И мне все равно, помните вы его или нет. Если не назовете или назовете неправильно – я вас больше знать не хочу.
Виноватым я себя не ощущал, это ведь не я сделал, а тот, другой. Но подыграть в данном случае мне особого труда не стоило. Вариантов немного: это либо лара Ируша, либо лара Альяна. Мне больше нравилось имя Альяна, оно какое-то… более женственное, что ли…
– Лара Ируша, – ответил я, поскольку поведение девицы мне не очень нравилось.
Я понимал, что, вернее всего, она лишь играет, и это все напускное. Тем не менее врываться в комнату к молодому человеку и вести себя столь бестактно – не совсем нормально.
Лара встала и с сердитым видом дошла до дверей, где замерла на мгновение и, повернувшись ко мне полубоком, изрекла:
– Жду вас на ужине.
Затем распахнула двери и вышла, не удосужившись их закрыть. Вот же зараза… Учебный процесс был сорван. Не то чтобы я расстроился или переживал, но после такого визита сконцентрироваться на зрении не мог. Я подошел к окну и выглянул на улицу. Во дворе выпрягали лошадей из кареты. На гербе ее дверцы красовался олень в обрамлении похожих на пальмовые листьев. Пальмовые листья – это Руизанское локотство, то есть центр империи. На чьем гербе изображен олень, я не помнил. Это как же она раздосадована, что спустя столько лет, даже не переодевшись с дороги, поспешила первым делом навестить меня!..
Ужин в честь приезда гостьи в этот день был несколько раньше. На него меня пригласил Раст, сообщив, что все уже собрались.
– И балзон? – переспросил его я.
– Да, балзон Пионат уже за столом.
Вот же… Прийти позже деда – значит подвергнуться его нотациям в присутствии малышни. Дед у нас был важной фигурой. Нет, он и так, конечно, был выше нас по статусу, но для тренировки нашего общения с более знатными особами мы должны были вести себя с ним так, словно он локот, ну или еще кто очень важный. И такие вот опоздания…
– Почему раньше не предупредили?
– Извините, либалзон. Балзон Пионат направил меня помогать Остине.
– Больше что, некого было послать? – удивился я.
Обычно Раста дед на кухонные работы к Остине – нашей кухарке, не отправлял, поскольку кроме него в имении еще трое слуг. И это не считая рабов. Хотя последних на кухню старались не допускать.
– Балзон Пионат сегодня с утра дал остальным отдых на два дня.
– Хорошо, Раст, я сейчас подойду.
– Балзон Пионат просил поторопиться.
– Хорошо.
Сердиться на Раста не имело смысла, он довольно безобидный старик, хотя… с другой стороны, кто его знает, что он думает в действительности.
Я остановился перед дверями столовой. Осмотрел себя – либалзон не может выглядеть неопрятно. Открыл двери и… никого. Не может быть. Расту светило как минимум порицание, а как максимум… тоже порицание. Хотя, собственно, я и сам мог бы догадаться. Гостья, ранний ужин, значит… обеденный зал. А в обеденный зал надо входить, в отличие от столовой, без оружия и в бальном костюме. Да что ж за день-то сегодня такой! Идти обратно на третий этаж не хотелось, да и время… Ладно, не розог же он мне выпишет, в конце концов. Перед входом в зал я отстегнул ножны с кинжалом и спрятал их за картиной, подвесив на деревянный гвоздь, на котором держалось это батальное полотно сражения человеческой расы с орочьим племенем. Орки получились значительно крупнее людей. Я еще раз осмотрел себя и, убедившись, что все хорошо, открыл дверь.