Речь Прокофьева, отметившего новые направления стройки, содержала и огорчительные интонации.
И все это в полтора года?! А где люди? Где те тысячи строителей, бетонщиков, такелажников, арматурщиков, которых Прокофьев растил и пестовал? Всех их поглотил завод. Они уже чувствуют себя почетными и потомственными металлистами, работают в цехах, а Прокофьеву снова надо набирать и обучать кадры. Что бы там ни говорили, а главные трудности всегда ложатся именно на плечи строителей.
В самом деле… И теперь тоже, едва состоялось постановление ЦК и СНК о второй реконструкции завода, еще основные показатели не были спущены, он, Прокофьев, желая опередить время, уже заключал договоры, набирал рабочих, расчищал площадку. Этого почему-то не замечают. Замечают только горбатую трансформаторную будку.
— Ничего… Построим и без драк, — проворчал в заключение Прокофьев.
Судя по воспоминаниям Лихачева, Прокофьева, Тарасова, начальников цехов и участков, ведущих инженеров и мастеров, знатных ударников, когда они выходили из Дворца культуры, сыпал мелкий, ленивый, должно быть, последний снежок в этом году. В воздухе заметно тянуло весной. Симоновская слобода сияла огнями. Темная и молчаливая, похожая на гигантскую мухоловку, пряталась в сторонке башня старого монастыря.
Патриархальная Симоновка, ее заснеженные нелюдимые переулки, печально плывущий в синих сумерках звон к вечерне, тусклый свет керосиновых ламп в маленьких окнах низких домиков, телеги и розвальни — все это было уже невозвратимо для России.
Глава тридцать третья
1
Вскоре после утверждения правительством плана второй реконструкции Лихачев издал приказ о формировании «цеховых бюро по расширению завода». Этим приказом начальник механосборочного Фома Семенович Демьянюк назначался начальником бюро расширения двух механосборочных цехов грузовой и легковой машин…
Лихачев вызвал Демьянюка и сказал:
— Наш новый завод должен быть хорошо выполнен, идеально и грамотно продуман. И вот мы посоветовались, и решили поручить тебе составление проекта реконструкции двух механосборочных цехов — грузовых и легковых машин. Чтоб тебя не перегружать, решили освободить от текущего производства. А ты обиделся?
— Нисколько я не обиделся, — слукавил Демьянюк. — С чего бы это мне обижаться?
— Очень хорошо, — обрадовался Лихачев. — Значит, берешься за проект?
— Двух механосборочных? — удивился Демьянюк. — Вот это называется не перегружать!
— Да… И но останавливая конвейера, конечно. Это я имею в виду прежде всего. Тебе и книги в руки.
— Ну то была первая репетиция, Иван Алексеевич… А теперь хотя марка машины не меняется, зато нужно в три раза увеличить выпуск.
— Ну и что же?
— А это означает, что нужно добавить свыше половины нового оборудования, перемонтировать старое, обучить тысячи новых людей, сломать старые и составить новые графики.
— Главным образом тут нужно большевистское чутье вложить, душу, — сказал Лихачев.
— Душа — это дело абстрактное, — вздохнул Демьянюк. — А кому сдать дела по механосборочному?
— В общем, у меня сейчас заседание. А ты иди к Голяеву. Он тебе скажет, как мы там прикинули, и сейчас же принимайся за проект.
2
Шла весна 1935 года. Как и всякая весна, она принесла с собой пьянящий и волнующий запах талого снега, желтые пушистые цветы мимозы, зеркальные лужи на дорогах и вороний грай над Тюфелевой рощей.
На строительной площадке завода вновь с утра до позднего вечера мелькали лопаты и звенели песни. Тысячи людей со всех концов Москвы — из вузов и учреждений, преимущественно молодежь, комсомольцы. — по первому зову Московского комитета партии приходили сюда на субботники.
Строился канал Москва — Волга. Уровень воды в Москве-реке должен был вот-вот подняться, и, для того чтобы укрепить берег, обезопасить заводскую площадку, нужно было завезти, выгрузить и уложить два с половиной миллиона кубометров земли.
Когда кончалась работа в цехах, рабочие завода шагали на стройку, укладывали фундаменты, подносили кирпич и бут, просеивали гравий.
Было ли им трудно? Конечно… Однако в прошлую реконструкцию главными строительными материалами были дерево и кирпич. Теперь их заменили бетон и железо. Пришлось реконструировать железнодорожную ветку. Целые эшелоны и сотни автомашин со строительными материалами въезжали ежедневно на территорию завода. Ночами на стройке горел ослепительный электрический свет, ввинчивались в небо голубые иглы прожекторов.