–Сколько болеет? – спрашивает Гальне с мрачностью. Она уже понимает кое-что.
–С неделю, – шепчет Марийка. Ей страшно. Марийка выросла в краю, где ведьм и целительниц преследовали, но теперь она зависит от этой.
–Чего не шла? – интересуется Гальне. – Ослепла совсем? Или кисельная?
–Думала пройдёт…легчало, – Марийка опять готова расплакаться, как будто это может помочь. Если бы могла она открыть рот и сказать, что боялась Аяны, боялась её потревожит и ведьмы боялась, что легчало её сыну, и про лихую она не знала, не видела её, то женщины, быть может, и смягчились бы, но Марийка не может открыть рта и объясниться хоть как-то.
«Удавлюсь!» – думает Марийка. Ей разом вспоминаются все недовольства старой Аяны, и все попытки Тамаша успокоить их. Она понимает как-то сразу и вдруг как смешна и ничтожна. И если стерпеть о себе одной она это могла, то теперь оказалось, что не только женой она оказалась дурной, но и матерью.
Но её мысли никого не волнуют. Не до того.
–Подклад ищи, – рубит Гальне беспощадно. – Без магии не обошлось. Кто-то зла желает. Именно дитю желает!
–Опамятуйся! – взвивается Аяна, – дитё ж неразумное!
Но Гальне мрачна:
–И всё же – он отмечен. Вы не больны и никто не болен. А кто-то врагом вашим стал.
Марийка хочет спросить, но до неё никому нет дела.
–Перья ищи, землю, сушёную крапиву, ниток клубок…– советует Гальне. – Недавно было сделано. Недавно!
Аяна оглядывается, словно в доме, хот и не богатом, но имеющем множество уголков и тайных, тёмных мест, что-то сходу можно найти.
–К нам и не ходит никто, – теряется Аяна, но руки её уже тянутся к полкам и шкафчикам. Иголку в стогу сена проще найти, чем какие-то чужеродные куски колдовства на собственной кухне или в спальне, где есть кувшины, которые не используются; мотки ниток и клубки пряжи; приготовленные для хозяйских нужд сношенные вещи и тысяча и один предмет жизни.
Гальне тоже в деле. Но Аяна бьётся за жизнь внука, а эта ведьма в азарте. Марийка сидит у сына, гладит его по голове, она не соображает и не понимает происходящего.
Но ответ иногда приходит от тех, кто на этот ответ, кажется, и неспособен.
–Да нету, нету! – старая Аяна уже ругается, – к нам никто и носа не кажет! Не ходят! Никто не ходит.
Марийка вдруг поднимает голову:
–Это так. Лидия только была на той неделе, а боле и никто.
Гальне и Аяна замирают. Аяна ничего не знала о Лидии. Гальне же в триумфе.
–Марийка, чего хотела Лидия?
В голосе Аяны настороженная ласка, хотя ей хочется обрушиться со всем гневом на эту негораздую дуру! Вот видит же что ищут, стараются, а молчит!
В самом визите Лидии ничего удивительного – она живёт по соседству, её мать и Аяна выручали друг друга, присматривая за детьми и помогая друг другу по хозяйству. Та тоже жила без мужа, его увела лихая, но недолго, в отличие от Аяны, мать Лидии не могла справиться со всем сама.
–Он же тартыга! – удивилась Аяна, когда увидела нового мужа соседки.
–Пусть пьёт, зато мне безопаснее, – отозвалась соседка.
Так разошлось их понимание. Аяна и сама не против была второго брака, но выбирать себе вторым мужем тартыгу или шлынду не хотела, обуза ей была не нужна, но свободные и сильные хотели свою семью строить с начала, а не с обломков чужой. так что забыла Аяна о многом и не жалела – жизнь была тяжёлая, и гордилась Аяна, справляясь. Сейчас же пришлось вспоминать.
–По-дружески зашла, – дурочка ещё не понимает. – Поговорить, познакомиться.
Ага, Лидия. Не знавшаяся до того, долго не заходя, вдруг пришла дружить.
–Марийка, – Гальне перехватывает мрачный взгляд Аяны, но не отвечает на него. Ей нужно другое, – а она тебе давала что-нибудь?
–Гребень, – отзывается Марийка и тут медленно до неё доходит озарение. – Но это не перья…вы что, вы думаете?..
–Неси! – велит Гальне. – Аяна, а ты не знаешь, хотела Лидия с вами породниться?
Аяна и хочет сказать что нет, но ведь это «нет» от незадумки. А если подумать, то захаживала долго Лидия, всё по хозяйству помогала, не просто же так? красивая она, Лидия, а всё же подлая душа у ней. видимо, разглядел то Тамаш, а Лидия поняла, перестала ходить. Много уж времени прошло, и вспоминает теперь Аяна запоздало, что Тамаш мрачен был, а до того – и Лидия как заплаканная ходила. А она и не спросила.
А потом ушёл Тамаш на заработок первый и привёл с собой Марийку.
–Ну вот, – кивает Гальне и берёт поднесённый Марийкой гребень. Гребень имеет удобную объемную ручку, да и сам работы хорошей.