В отличие от предыдущих указующих символов, здесь не имелось вовсе ничего, что можно было принять за знак. Во все стороны простиралась одинаково дикая лесная чащоба, нигде ни следа человеческого присутствия, ни тропинок, ни даже каких-нибудь камней или причудливых деревьев. Памятуя о кровавой березе в лесу возле Городища, они обошли все ближайшие прибрежные деревья, но ничего не обнаружили, если не считать длинный волнистый отпечаток на обындевевших листьях вдоль берега, увидав который, Лада взвизгнула и дернулась в сторону, чуть не свалившись в реку.
— Тут змеи!
— Змеи давным-давно в спячке, — успокоил ее Ксандер. — Зима же.
— А это тогда что? — Лада с содроганием указала на след. — А вчера что было? У того...у той… у нее же была змея!
Вот уж что Ксандера совершенно не беспокоило, так это наличие в лесу обычных, понятных змей, хоть бы даже и ядовитых.
— Какой-то уж несчастный, — сказал он. — А это просто след невесть от чего. Может, камень скатился тут, или...
— Или змеища проползла, да.
— Просто ты боишься змей, вот именно про них и думаешь.
— Конечно боюсь! Они же… — Ладу передернуло от омерзения.
— Ну да. Один профессор в Академии говорил, пауки и змеи самые страшные потому, что наименее похожи на человека и, как все непонятное, наиболее отвратительны. Медведи с кабанами поопаснее ужа будут, но не приводят в такой ужас, потому что четыре конечности, голова — худо-бедно, но они вразумительно устроены. Даже рыбы и те — хвост как будто две ноги вместе, руки-плавники…
Лада усмехнулась и покачала головой.
— Чему только учат в вашей Академии, — сказала она, но это прозвучало вполне добродушно.
— Знаков тут нет, похоже, — вернувшись к делу, произнес Ксандер. — Идем дальше, на переправу.
Он зашагал вдоль реки, но Лада за ним не последовала. Ее взгляд настороженно пробежал по деревьям вокруг.
— Ты не думал, что этот похититель… Что он не простой человек? — тихо спросила она.
Ксандер фыркнул.
— Конечно не простой — откровенный психопат! Похитил девушку и распланировал нам этот бег с препятствиями!
— Я не о том, — зашептала Лада. — Может, он чаровать умеет? Умеет же Васик, почему не может быть и других колдунов?
Опять!
— Потому что колдунов нет, — ответил Ксандер. — Их всех истребили сотню лет назад!
— Пусть нет, но магия-то есть, осталась! Не спорь ты сразу! Знаю, что в Академии вашей в такое не верят, но ты-то ведь видел Васика, и огоньки в лесу, и беса этого! До сих пор есть в мире Соль, магия! Не зря ведь говорят, что кровь соленая у всех — все немного способны на волшебное.
— Это метафора, речь о том, что все равны, что дорога каждая жизнь, каждый человек особенный и ценный, и не важно, какого он рода, беден или богат. Мы говорили об этом на всемирной истории. — Лада закатила глаза, но Ксандер упрямо продолжил: — Чародеи-мятежники из Бури сделали это своим кличем, но не потому, что якобы официально практиковавшие чародеи не давали самородкам из простых развивать свой талант и прятали знания от народа, а потому, что они слишком о себе возомнили и не снисходили до помощи беднякам. Нестор Апрельский пишет, что простонародье поняло эти слова буквально, и по стране прокатилась невероятная волна невольных самоубийств. Люди пытались решить все свои проблемы, проливая собственную кровь. Ходили слухи, что это порой срабатывало, якобы кровь безутешного мужа сохранила в живых умиравшую в родах жену, а храбрецы из отряда Хвостов ценой собственной крови спасли легендарного Карла Меченого. Но я думаю, дело было в открытиях медиков из Ящерова гнезда — они установили правила успешного переливания крови, которое действительно способно спасти жизнь, и в этом было все дело.
— Я не знаю про этого твоего Нестора, но знаю, что сама видела. А видела я колдовство! И ты тоже видел! — Ксандер молчал, и Лада добавила почти просительно: — Мы не должны искать мост. Если все-таки он видит, смотрит за нами, то что он сделает, если мы не выполним то, что он для нас задумал?
Глубоко вздохнув, Ксандер согласился.
— Я не умею плавать, — сказал он и вдруг добавил: — Поэтому не вызвался на суде вместо Васика. Из-за меня его обвинили, а расхлебывать пришлось тебе. Прости.
Лада удивленно смотрела на него, потом вдруг опустила глаза.
— Не страшно. Все ошибаются иногда. Еще хорошо, что Васик не выбрал земляное испытание. Пришлось бы есть хлеб.