Делать было нечего, пришлось повиноваться. От Афинской просто так не отделаешься.
Наспех приняла душ, оделась и спустилась на улицу. Мамы и бабушки дома не было, поэтому лишних поводов для истерик не наблюдалось. Афина ждала меня за воротами. Она заранее вызвала такси.
Около получаса мы потратили на дорогу из нашего коттеджного посёлка в город. Афинская снимала квартиру в жилом комплексе на Бумажном проспекте недалеко от центра.
Сначала Афина решила сходить в местный супермаркет за провизией. Она вернулась спустя десять минут с двумя внушительными пакетами, а в них раздавался характерный хруст стекла. Безусловно, в понимании Афинской, «шушуканье» не обходится без хорошей выпивки. Эта мысль вызывала улыбку.
Квартира-студия подруги располагалась на девятом этаже.
Мне нравилось здесь. Обстановка, конечно, не роскошная, но очень даже уютная. Так сказать: скромно и со вкусом. Просторная гостиная в светлых оттенках, совмещенная с кухней и ванная комната. Интерьер вполне современный и стильный.
Афина водрузила пакеты на темно-матовую столешницу и принялась их разбирать.
А я тем временем уселась с конспектами и учебником на диван и пыталась вникнуть в вопросы к зачету. Многое я упустила, поэтому пришлось потрудиться и пошевелить извилинами.
До некоторых пор обучение на филологическом факультете проходило успешно и легко. Ещё в школе меня хвалили за смышлёность, дисциплинированность и энтузиазм. Разумеется, эти месяцы застоя и меланхолии знатно подкосили мою репутацию, но, к счастью, не разум.
— Ну как, прогресс есть? — поинтересовалась подруга, заставляя холодильник продуктами.
— Возможно. Здесь вопросы больше на логику и эрудицию, чем на теорию. Но почитать, конечно, придётся. Жаль, что лекций у тебя мало, — ответила я и потянулась к учебнику.
— Ты у нас умничка, справишься! — хитро подмигнула Афина.
Пока я усердно грызла гранит социолингвистики, Афинская готовила гастрономические шедевры. Между прочим, кулинарные способности подруги были на высоте.
За полтора часа мы вместе управились с делами. Я подготовила для неё билеты, а она набила стол деликатесами. Афина прошерстила все мои бумажки с ответами и удрученно вздохнула:
— Осталось это всё запомнить, но у меня каша в голове.
— Суть не в каше, а в лени, — хмыкнула я.
— Не умничай, — раздраженно отмахнулась она.
Скрипнув зубами от досады, я закатила глаза. Ничего не оставалось, как разжевать для подруги информацию: кратко, доступно и лаконично.
На объяснения ушёл час. И вот наконец до Афины дошли все тонкости социолингвистики. Она щёлкала зачётные вопросы как орешки. Я показала ей палец вверх и победно улыбнулась.
— Ну вот, а говорила, что в голове каша. И не каша вовсе, а мозг и очень даже развитый.
Подруга задорно тряхнула каштановыми локонами. Убрав подальше тетрадь и учебник, она достала с верхнего кухонного шкафа две коктейльные рюмки, бутылку мартини и выудила из холодильника вишневый сок, нарезанный сервелат и несколько кубиков льда.
Сперва мы выпили по рюмке, а потом принялись за организованный Афиной ужин. Она приготовила мою любимую пасту карбонара с грибами, креветки в соусе карри и греческий салат.
Уплетая вкуснейшие лакомства, я попутно изливала ей наболевшее, а она внимательно слушала.
— Ну знаешь, не мне, конечно, судить, но твой Игнат редкостный мудак. И его отговорки про родителей — полная чушь, — заключила подруга.
— И я того же мнения!
— Тебе лучше всё оборвать. Да, больно, плохо, невыносимо даже думать об этом, но надо. Просто сделай это!
— Не могу! — отчаянно воскликнула я.
— Не хочешь. Понимаю. Иногда один человек становится центром вселенной, и кажется, что всё твое существование вертится вокруг него. Но это иллюзия. Знаешь, Русь, что на самом деле происходит? После ухода отца ты переключилась на Игната. Не знаю, как правильно это сказать, по-психологически, по-умному.
Афина обновила рюмки и, окинув меня сочувственным взглядом, продолжила:
— В общем, образ Игната заменил тебе образ отца. Ты подсознательно ищешь в нём ту заботу, поддержку, которую когда-то получала. И тебе кажется, что он это всё даёт. Ты зациклилась на нём, потому что безумно горюешь и скучаешь. Но Игнат — не твой отец, и ваши отношение находятся совсем в иной плоскости. И знаешь, это всё херня! Он просто пользуется ситуацией, а ты с ума сходишь. Надо заканчивать.
Её слова остро врезались в сердце, проткнули насквозь. Но резон в них, несомненно, был. Афина права: я помешалась на Игнате. В желании отвлечься от воспоминаний о том горе, что мы пережили и переживаем по сей день, я заключила себя в ловушку, в которой глубоко застряла.