Просто брела в никуда, ни о чём не думая. На глаза попадались спешащие по своим делам прохожие, яркие вывески магазинов, офисные высотки, цветущие скверы, парки. Раньше обожала городскую атмосферу, просто дышала ею. Прогулки по городу всегда воодушевляли, но только не сейчас.
По внутренним ощущениям бродила несколько часов, а оказалось — минут двадцать, не больше. Заглянула в телефон, обнаружила пропущенные от Афинской. Звонить не стала, оставила сообщение в общем чате, что сдала.
Резко остановилась, огляделась. Морок вдруг спал. Взгляд прояснился и зацепился за торговый центр, сияющий на солнце изумрудным блеском. В животе заурчало: проснувшийся аппетит дал о себе знать. Вспомнила, что здесь имеется неплохой ресторан.
Ресторан итальянской кухни находился прямо на террасе верхнего этажа. С одной стороны уютные столики из натурального дерева были расставлены рядами по всему периметру, а с другой — высокое панорамное окно открывало прекрасный вид на сквер Пушкина. Интерьер привлекал своей элегантностью. Бежевые и песочные оттенки стен и мебели, букеты из ярких цветов, уютно расположенные в керамических вазах, и композиции из зелени создавали приятную атмосферу.
В вестибюле с широкой улыбкой меня встретила хостес — милая женщина средних лет. Вежливо представилась и повела к свободному столику у окна. Вручила меню и упорхнула. Я уже знала, что буду заказывать. Пока ждала официанта, бездумно крутила меню в руках.
— Варя! — внезапно раздался за спиной очень знакомый голос, который хотелось забыть навсегда.
Сделала вид, что ничего не услышала. С большим интересом погрузилась в меню, подробно изучая состав закусок. Понадеялась на удачу. К сожалению, удача давно перестала быть на моей стороне.
Боковым зрением уловила мелькнувший рядом женский силуэт, но от чтения не оторвалась. Сидела ровно и почти недвижно.
— Варь, привет!
Вот неугомонная! Видишь же, что человек не хочет говорить, зачем лезешь?!
Глаза недовольно закатились. Дурацкая привычка!
— Привет! — не удержавшись, гаркнула в ответ.
В раздражении отбросила меню и устремила тяжелый взгляд на удобно устроившуюся на соседнем стуле бывшую лучшую подругу.
— Отлично выглядишь! — комплимент от неё прозвучал достаточно искренне, но мне он показался насмешкой.
Люда выглядела неизменно потрясающе. Стильные джинсы-клёш, белая майка, объёмный клетчатый пиджак и кожаные высокие ботинки смотрелись на ней превосходно. Волосы, подстриженные под каре, золотисто-каштанового оттенка были уложены «по-хулигански» неаккуратно и придавали образу свежести и непринуждённости.
Не сказать, что я выглядела убого по сравнению с ней. Вовсе нет.
Бывшая подруга умела одеваться стильно и красиво, а я выбирала одежду скорее по наитию. Она всегда следила за последними веяниями моды и имела непревзойденное чувство стиля.
— Ну спасибо, — с ядовитой улыбкой выдавила из себя. — И чем же я заслужила внимание Вашей драгоценной персоны?
Люду моё зубоскальство ничуть не задело. Во взгляде бывшей подруги я заметила затаившуюся печаль. Внутри что-то зашевелилось. Заскребло. То ли обида, то ли злость, то ли досада? Или всё вместе?
Вот она сидит рядом, смотрит своими янтарными глазами пристально, с лёгким прищуром, хмурит лоб, губы поджимает, точно хочет что-то сказать, но не решается. А мне хочется лишь одного: стереть с её лица это тоскливое и скорбное выражение. Как она смеет строить из себя мученицу?
— Я скучала по тебе, Варь… Мы ведь так и не поговорили нормально, — глухо вымолвила Люда.
— Нам не о чём говорить! — грубо отрезала я.
Как будто разговор что-то мог решить! Нашу дружбу уже не вернуть. Люда воткнула мне нож в спину. Я не смогу забыть её предательства…
Год назад
Со смерти отца прошло два месяца. Это время мы переживали в муках, истериках и агонии. Каждый новый день был похож на предыдущий. Наша жизнь походила на адский котёл. В доме воцарился Бедлам.
Мама перестала выходить из спальни. Когда я заходила её проведывать, она то лежала на кровати на спине неподвижно, словно мёртвая, то в истерике металась по комнате и вопила, точно сумасшедшая. Мы с бабушкой очень переживали, как бы она не сотворила с собой что-нибудь ужасное.