Корпус морской пехоты… Термин, конечно же, уходит корнями в традиции мореплавания и означает солдата, воюющего на море. Однако с момента основания Корпуса, с ноября 1775-го, термин «морская пехота» стал означать особое, элитарное подразделение быстрого реагирования, готовое к бою в любое время и в любом месте.
Где угодно. На далеких коралловых атоллах. В гнилых, болотистых джунглях. А теперь, благодаря ему, Монтгомери Уорхерсту, даже на других планетах.
Или — на крыше атакованного посольства в Мехико, входе инцидента.
Генерал вздохнул вновь и вновь, стараясь удержать слезы. Нет, он не сдастся, не станет жалеть себя. Слишком многое поставлено на кон. Ритуал. Традиция. Его сын погиб в лучших традициях Корпуса. И Корпус морской пехоты будет жить. Будет жить и он, генерал Монтгомери Уорхерст. Он справится. Он выдержит.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Марс-1/Сидония-1: Два основных человеческих поселения на Марсе в течение первой, исследовательской фазы колонизации. База «Марс-1» была основана 20 июля 2024 года в районе ущелья Кандор (5° s, 75° w), близ экватора Марса, расположение базы обусловлено геологическими и космонавигационными интересами. «Сидония-1» была основана 1 ноября 2028 года в районе Сидонии (40,9° N, 9,5° W) для изучения на месте обнаруженных там предметов инопланетной культуры и монументов.
К 2038 г. каждая из баз могла вместить от восьмидесяти до ста человек персонала, на каждой имелись подземные жилые и складские помещения, помещения для отдыха, лаборатории, коммуникационные центры, скважины для добычи воды из вечной мерзлоты, автоматические крекинговые установки для производства метанового топлива из воды и атмосферного углекислого газа.
Выдержка из Всемирной Сетевой Энциклопедии,
vrtp://earthnet.public.dataccess
Суббота, 26 мая,
03:57 по времени гринвичского меридиана.
Площадка № 1;
база «Сидония-1», Марс;
сол 5634-й, 16:10 по марсианскому солнечному времени.
— Вот не думал, не гадал, — задумчиво сказал Гарроуэй, — что доживу до дня, когда сразу двое солдат действительно вызовутся пахать добровольно. Тем более — Слайделл.
Сержант Нокс едва различимо покачал головой под шлемом.
— Знаешь, если я хоть чему-то выучился за двадцать лет службы в Корпусе… Никогда нельзя доверять морпеху, добровольно напросившемуся на грязную работу.
— Слайделл — совсем не тот тип, который вообще хоть что-то сделает добровольно, — заметил полковник Ллойд. — Интересные дела. Он ведь искал способ попасть в Кандор с того самого момента, как мы получили приказ о смене места высадки.
— Почему же им с Фулбертом так не терпелось туда попасть? — поинтересовался Нокс. — Был слушок, будто они умудрились прихватить с собой с Земли наркотики.
— Нет, не стыкуется, — возразил Гарроуэй. — Выяснилось бы на первом же еженедельном медосмотре.
Раз в неделю каждый из находившихся на Марсе был обязан явиться в медицинскую лабораторию и сдать анализы крови и мочи. Конечно, всеобщие медосмотры проводились не затем, чтобы выявлять случаи употребления наркотиков, но, тем не менее, наркоман не смог бы остаться незамеченным.
— Э-э, мало ли что им может взбрести в башку, — проворчал Ллойд. — Я уже отписал в Кандор, Барнсу, чтобы глаз с них не спускал.
Все трое стояли возле главного купола сидонийской базы и наблюдали за подготовкой к запуску лоббера. Оба предмета беседы — капралы Джек Слайделл и Бен Фулберт — только что вскарабкались по трапу и сели в корабль, чтобы через несколько минут отправиться на «Марс-1», главную базу в ущелье Кандор, на экваторе, в пяти тысячах километров к юго-западу от Сидонии.
С момента прибытия МЭОМП в Сидонию прошло две недели, две весьма напряженные недели, так как морским пехотинцам пришлось обустраиваться на новом месте и проверять привезенное с собой снаряжение. Большая часть отряда готовилась к перебазированию на «Марс-1», и дел еще оставалось порядочно.
Политическая ситуация с каждым днем становилась все хуже. Полковник Бержерак, новый командующий войсками ООН на Марсе, яростно протестовал против не оговоренного заранее перебазирования морских пехотинцев в Сидонию. Только сегодня утром последние солдаты второй полубригады Иностранного легиона, приданной группе наблюдателей ООН, снова вернулись из Кандора на «Сидонию-1», и на базе вмиг стало очень тесно. Почти тридцать морских пехотинцев, более пятидесяти легионеров и более пятидесяти штатских задали работы системам жизнеобеспечения.
Все это послужило причиной учащения лобберных рейсов между «Марсом-1» в ущелье Кандор, где находились основные склады, и Сидонией.
Гарроуэй окинул взглядом окутанный клубами пара лоббер, стоявший на полосе регобетона, служившей взлетно-посадочной площадкой. То был уже знакомый ему «Харпер’с Бизарр», шаттл, доставивший их с орбиты на Марс, лишенный дополнительных топливных баков и переконфигурированый в лоббер.
Полеты на орбиту и обратно шаттл совершал как бы верхом на двух двадцатиметровых «бубликах» из топливных баков с метановой реактивной массой, необходимой для маневров на высоких скоростях, и вдобавок был оборудован тепловой защитой для входа в атмосферу. Теперь же два тупоносых конуса, внутри коих помещались кокпит, пассажирское отделение и грузовой отсек, были установлены на платформу, оснащенную суборбитальными двигателями. В такой конфигурации шаттл назывался лоббером и применялся для перевозок пассажиров и груза из одной точки поверхности Марса в другую.
— Всему персоналу, — раздалось в шлемофонах. — Лоббер номер три к старту готов. Пожалуйста, освободите пусковую площадку.
— Роджер вас, — ответил Гарроуэй.
Конечно, человек, оказавшийся поблизости от места взлета, вряд ли рискует получить дозу облучения, двигатели шаттла были хорошо защищены. Однако вырывающаяся из кормовых дюз плазма была горяча — почти пять тысяч градусов — и, таким образом, смертельно опасна на близком расстоянии.
— Как ощущения на новом месте, майор? — спросил полковник Ллойд, направляясь обратно, ко входу в главный жилой модуль.
Устремив взгляд вдаль, к мрачному кирпично-красному горизонту, где чернели на фоне неба непривычные, пирамидальные вершины гор, Гарроуэй поморщился.
— Взгляните сами, сэр. Величайший пляж в Солнечной системе. И — никакого тебе океана, ни пальм, ни туристов-солнцепоклонников.
— Черт, — заговорил Нокс. — Главное — воздуха нет!
— Словом, это место мне совсем не нравится, — подытожил Гарроуэй. — Не вижу ничего хорошего в песчаных пляжах, возле которых нет моря.
— А в вакууме, сэр, — рассудительно возразил Нокс, отпирая внешний люк шлюзовой камеры, — не то, что ничего хорошего, — вовсе ничего нет. Научный факт.
— Что вы там бормочете? Какой еще вакуум? — Ллойд взмахнул рукой в бронеперчатке. — Вокруг уйма воздуха! Только дышать им нельзя.
Гарроуэй хмыкнул. Примерно то же самое он говорил в последнем видеописьме к Кэтлин, за что наверняка подвергнется очередной взбучке. Ей до смерти хочется попасть в космос, он же желает всего лишь поскорее вернуться на Землю и начать присматривать себе подходящие владения на Багамах.
Интересно, как она там сейчас? Что поделывает?
04:11 по времени гринвичского меридиана.
Участок № 12;
район базы «Сидония-1» Марс;
16:25 по марсианскому солнечному времени.
— Вот он, — сказал доктор Крэг Кеттеринг.
Дэвид Александер обернулся. На юге, за силуэтами жилых модулей базы, ослепительно полыхнуло, и лоббер, точно упавшая, но решившая вернуться в небеса звезда, пошел вверх. Через несколько секунд донесся отдаленный, приглушенный расстоянием, «съеденный» разреженной атмосферой грохот.
— Да уж пора бы, черт возьми, — ответил Александер.
— Есть толчок, — сказала доктор Девора Дружинова, наблюдавшая за главным дисплеем сейсмографа. — На сей раз — два балла.