Наконец, нам удалось выровнять скорости наших кораблей, и мы понеслись параллельными курсами, не отставая от планеты. Фехнеру с трудом удалось еще раз развернуть свой аппарат, чтобы выйти на орбиту Эреба. Я повторил его маневр, наблюдая на экранах, как корабли Тома Саймона и Джино Карручи неотступно следуют за нами. Теперь планета была прямо подо мной, и я с облегчением вздохнул.
После второго витка Фехнер связался со мной.
— Влад! Пора? — услышал в наушниках я его взволнованный голос.
— Рискнем. Только учти, что внизу могут быть любые неожиданности! Сразу же включай защитное поле и все радары и осторожно снижайся по спирали Лоссау, как учили. Я следую за тобой. В случае непредвиденного, сразу же катапультируйся! Я заберу тебя в шлюзовой отсек.
— Хорошо.
В наушниках раздался негромкий щелчок, и тотчас же ракетоплан Фехнера «нырнул» вниз. Я увидел, как он пролетел между планетой и самым большим спутником Ахеронтом. Серебристый корпус аппарата на мгновение блеснул на сером фоне громадной каменной скалы и исчез в непроглядной тьме. Вторая луна Эреба — Лета — в это время была полускрыта восточным краем планеты, и ее черный диск казался как бы надломленным посередине, в отличие от полного диска Коцита, обегавшего Эреб с запада.
Связавшись с Саймоном и Карручи, я рекомендовал им оставаться на геостационарной орбите и наблюдать за нами на экранах локаторов. Затем тоже пошел на снижение. Мой ракетоплан врезался в темную громаду метаново-азотной атмосферы и понесся над планетой на высоте двух тысяч километров. Скорость полета постепенно возрастала, и разреженный на высоте воздух оглушительно ревел за неуязвимыми стенами корабля. Счетчики показывали, что неуклонно растет нагрев обшивки.
Я включил локаторы и инфракрасные отражатели, прощупывая первозданный мрак внизу. Мой аппарат отважно ринулся навстречу неизвестности. В атмосфере, на высоте в сотни километров, проносились ураганные вихри. Сталкиваясь друг с другом, они образовывали встречные потоки, в которых мой ракетоплан било и трясло, словно в лихорадке. Я никак не ожидал подобного на Эребе, атмосфера которого, как считалось раньше, должна была быть очень разреженной и зимой даже примерзать к его поверхности. Но это были еще не все неожиданности, подстерегавшие нас впереди.
Снизившись еще на тысячу километров, я вдруг обнаружил, что что-то изменилось в этом мире мрака и холода. Я не сразу сообразил, что именно. Как только ракетоплан вырвался в нижние слои атмосферы, в глаза мне ударил серый и сумрачный свет, показавшийся здесь ослепительным. Я не поверил собственным глазам, пока, наконец, не понял, что странное свечение исходит от атмосферы планеты, сквозь которую прошли наши корабли и которая теперь словно фосфоресцировала. Быстро нажав несколько клавиш на пульте, я увидел, как на экране переднего обзора пронеслась яркая световая точка, — это геофизическая пушка на корме корабля отстрелила в атмосферу капсулу-анализатор. Через несколько секунд бортовая ФВМ обработала пришедшие данные и выдала результаты на дисплее. Прочитав их, я понял, что свечение атмосферы было вызвано именно прохождением через нее наших ракетопланов. Участок свечения был небольшим — всего пять тысяч квадратных километров, — но сам факт такого явления был чрезвычайно интересен, хотя у меня сейчас не было ни времени, ни необходимых технических средств для его более тщательного исследования. К тому же пришло тревожное сообщение от Саймона и Карручи.
— Что у вас там происходит? — взволнованно спрашивали они. — Мы наблюдаем странное свечение в нижних слоях атмосферы на большой площади… Ребята, у вас все в порядке?
Я успокоил своих товарищей, объяснив им причину происходящего, как сам понимал ее. Между тем, по всем данным, плотность атмосферы превышала расчетную уже почти в шесть раз. Кроме метана и азота в ней присутствовали очень большие примеси углерода.
Через минуту сигнальный звонок заставил меня взглянуть на экран локатора, который предупреждал об опасности. Внизу, из ночного мрака, возможно, впервые в истории существования планеты рассеянного свечением атмосферы, вырисовывались странные серовато-коричневые круги и неправильные овалы, соединенные между собой тонкими линиями, похожими на ячеистые структуры. Они занимали все пространство под кораблем.
Ужаснувшись, я включил изометрическую проекцию поверхности планеты и, взглянув на экран, немного успокоился. Оказалось, что расстояния между загадочными объектами на поверхности довольно велики — от двухсот до пятисот метров, чтобы там мог сесть ракетоплан без ощутимого для себя ущерба.