Продавец исподтишка наблюдающий за своим юным клиентом с выражением на пухлом лице, которое можно было бы трактовать как жалостливое, широко улыбнулся, когда тот поднял на него взгляд больших и печальных карих глаз.
– Ну что, малыш? – спросил продавец. – Выбрал себе что-нибудь?
– Э-э… – Дэниел быстро глянул на торт. И указал на один из скромных сэндвичей с сыром и ветчиной, что лежали на блюде на втором прилавке.
– Ты уверен? – уточнил продавец, сразу посерьёзнев, от чего его пухлые румяные щёки немного подтянулись.
Дэниел кивнул; три однофунтовые монеты звякнули, ударившись о донышко белой фаянсовой тарелки.
Поблагодарив продавца, и прихватив хрусткий бумажный пакет с покупкой, Дэниел направился к выходу.
– Эй, парнишка!
Дэниел оглянулся.
– Холодная улица — не самое лучшее место для принятия пищи, – сообщил продавец, вперевалку выбираясь из-за прилавка, и являя глазам Дэна и Чарли ноги, облачённые в весьма респектабельные коричневые брюки в клетку и чёрные ботинки, начищенные до глянцевого блеска. – Во-он тот столик, в дальнем углу, в твоём распоряжении.
Поколебавшись, Дэниел, смущённый внезапным радушием хозяина, принял приглашение. Не отказался и от кружки горячего чая с молоком, а Чарли, в свою очередь, от тарелки с потрохами. При виде молодой симпатичной официантки фамильяр замысловато мурлыкнул и благосклонно дал себя погладить и почесать за ушком.
– Какой милый котик! – голос у официантки был очень мелодичен, а на пухленьких щёчках. Румяных, как у хозяина магазинчика, играли ямочки. – Надо предложить папе создать кафе для кошек и их владельцев.
Подойдя к хозяину, она принялась ему что-то шептать; тот лишь покашливал и изредка кивал.
Чарли снова мурлыкнул и довольно прищурился.
«Милашка! – «услышал» Дэниел его бархатистый голос. – Сладенькая кошечка!»
– Мурьк! – тихонько издал он, увидев грозно сдвинутые чёрные брови Мастера.
Быстро расправившись со щедрым угощением, Чарли принялся умываться, затем, наведя на усатую мордочку красоту, вспрыгнул на сидение стула, стоящего рядом, и, свернувшись калачиком, громко замурлыкал.
А Дэниел жевал свой сандвич, прихлёбывая чай, и размышлял о том, что никто ещё не относился к нему с такой искренней добротой… Это приключение было немного похоже на сон, и так не хотелось просыпаться, и возвращаться в действительность, с её холодом и голодом, терзающим тело, и равнодушием и презрением, ранящим душу.
«Надо что-нибудь придумать! – думал мальчик, отстранённо глядя в окно. – Вернуться на свалку, а утром вновь попытать счастье и попытаться заработать… Только кто возьмёт малолетку? А может быть… Стоит ли пойти в полицию, рассказать, что… А что я могу им сказать?! Что я — беглец, всю жизнь лгавший, что не может перемещаться без инвалидной коляски? Или калека с немощными ногами, чудом спасшийся из пылающего сарая? Эти доводы смахивают на неумелую выдумку бродяги, пытающемуся найти оправдание своему положению. А если…»
Слишком много неизвестных в уравнении жизни, слишком много вопросов, на которые он пока не мог найти ответ… И так велика усталость, навалившаяся после всего, что случилось сегодня… И не удивительно, что бедного маленького Дэниела, незаметно подкравшись, одолела дрёма.
4.
… Отголоски чьих-то голосов Дэн поначалу воспринял как часть зыбких, сумбурных видений, в плену которых находился, однако, пробудившись он понял что звуки вполне реальны. Сощурившись, Дэниел пригляделся: какая-то пожилая леди весьма респектабельного вида любезно беседовала с милым хозяином “Barney Bee & Dauters Ham, Fish and Tender“. Старушка была столь миниатюрной и высохшей, и Дэн невольно предположил, что наверняка в ветреную погоду она носит в карманах и сумочке по чугунной гирьке, дабы её не снесло с ног. На леди было длинное чёрное пальто с меховым воротником и манжетами и изящные лаковые полусапожки, на голове — элегантная шляпка из лилового фетра. Несмотря на солидный возраст, она держалась прямо как балерина.
– И ещё четыре корзиночки, – голос пожилой леди был звонок, как у молоденькой девушки. – Да-да, с белым и розовым кремом и брусничками. Сегодня, – она заговорщически понизила тон и хихикнула, – сегодня я жду гостей!
– Всё, что вам будет угодно, миссис Олдридж, – отвечал толстяк-продавец с поклоном. – Вы — наш самый желанный клиент.