– Погоди! – в момент оказавшись рядом, мистер Би протянул мальчику конверт. – Здесь плата за твой труд, – склонившись к Дэну, он добавил доверительным тоном: – Не торопись отдавать родителям. Лучше припрячь где-нибудь. В укромном местечке.
И подмигнул.
– Дэнни! – выскользнув из-за задней двери, Люси «порхнула» к Дэну и сунула ему в руки шуршащий пластиковый пакет. – Здесь сдобные булочки, рыбный паштет и колечко колбасы, – сообщила девушка и, потрепав его по волосам, подмигнула. – Дома не так сильно попадёт.
От души поблагодарив, Дэниел открыл дверь и вышел навстречу холоду, промозглой сырости и ночи.
– Эй, сынок! – донёсся ему вслед высокий голос владельца магазина. – Приходи снова!
– Приду, – отозвался Дэниел, обернувшись.
***
– Какой он милый! – с улыбкой тихо проговорила Люси, стоя перед тёмным окном, скрестив на груди руки. – Грачонок… Ты и вправду думаешь, что он убежал из дома, па? – обернувшись, обратилась она к мистеру Би, обмахивающему столики влажной ветошью.
– Не исключено, – ответил тот, прерывая своё занятие. – Хотя… кто знает?..
***
5.
Дэниел был уверен, что идёт правильно.
Он миновал скверик, в котором они с Чарли, сидя на лавочке, лакомились фиш-энд-чипс, пересёк базарную площадь, где «дремали» закрытые на ночь торговые вагончики-прицепы, свернул в переулок, в котором очутился, удирая от разъярённых псов… Наконец, немного проплутав по малолюдным улицам, вышел на широкий ярко освещённый проспект, и увидев красную телефонную будку, у которой пытался просить милостыню, отчего-то обрадовался…
Проводив взглядом промчавшуюся мимо машину, Дэниел спустился в Underground, у выхода из которого видел днём того рыжего весёлого парня с гитарой. Внизу было сумеречно, пустынно и гулко, неоновые лампы под низким потолком подслеповато мигали, а стены были измалёваны уродливыми граффити. Пол, выложенный серыми плитами, завибрировал, послышался гул приближающегося поезда подземки…
Вновь очутившись на поверхности, Дэн поднял взгляд к небу — наверное, чтобы убедиться, что над ним нет низкого бетонного потолка подземного перехода. Затем высмотрев на углу высокого здания табличку со знакомым названием, зашагал прочь.
… Жалость к самому себе делает нас слабыми. Тяжесть от сознания собственных невзгод сильней ощущается, если тебя жалеют другие. На душе Дэниела скребли кошки, когда, идя по тёмным узким улицам, он вспоминал доброго мистера Би и его дочь Люси… Однако и надежда озаряла его завтрашний день: у него были деньги и еда. И он мог снова вернуться в тот магазинчик. Ну, а потом… Как он мог загадывать на завтра, если не ведал, что его ждёт сегодня?
«А может, рассказать мистеру Би обо всём? – размышлял Дэниел, шагая вперёд. – О том, что я убежал от людей, усыновивших меня, из-за их жестокого обращения со мной… О том, что моим домом стал разбитый внедорожник на свалке и шариться в мусоре в поисках съестного… Он наверняка знает, куда мне стоит обратиться.»
Он свернул в какой-то переулок.
«Или всё же не стоит?.. – засомневался Дэниел, отстранённо ловя краем уха отголоски громкой музыки и выкриков: наверняка, где-то поблизости веселились от души. – Если меня отведут в полицию, что я расскажу? Как Долтоны заперли меня, инвалида-колясочника в старом сарае и подожгли? Это смахивает на ложь!»
Неожиданно обшарпанная дверь дешёвого паба, с которым поравнялся Дэниел, со стуком распахнулась. Шарахнувшись к стене, Дэн растерянно глядел, как на улицу высыпала шумная кампания пьяных вдрызг мужчин и женщин, а потом, когда они уже удалились, вразнобой горланя песни и матерясь, стоял и с сильно бьющимся сердцем вслушивался в затихающее сумбурное эхо, заблудившееся меж кирпичных стен.
«Где я?!» – подумал Дэниел, потерянно озираясь.
Не зная Лондона, он, бродя по городу, запоминал названия улиц, чтобы проще было отыскать обратный путь, или спросить у кого-нибудь. Тогда было светло; ночная темень стёрла все ориентиры. Медленно двигаясь вдоль узкой сумрачной улицы, едва освещённой неярким светом фонаря в дальнем её конце, Дэниел тщетно пытался отыскать на стенах высоких домов с тёмными окнами табличку с названием.
Завозившись под курткой, фамильяр высвободился, нечаянно оцарапав Дэниела сквозь свитер.
– Чарли! – воскликнул тот, уставясь на котёнка — крошечного сгустка абсолютного мрака, сидящего перед ни ним на поблёскивающих от влаги камнях мостовой.