— Credo in unum Deum, — тихо произнесла я.
Лик замер. Я стояла совсем близко и смогла заметить, как дернулись зрачки в его глазах, как по лицу будто морозная тень пробежала. А в следующий момент он резко шагнул ко мне, смотря на меня с такой острой неприязнью, что я даже отшатнулась.
— Кем бы вы ни были, мисс Рин-Стокк, — он говорил предельно четко, — не смейте лезть ни в мою жизнь, ни в мою голову, вы поняли меня?
Каждое слово его вонзалось в сознание холодным наточенным лезвием.
— Лик, что ты… я же не… — лепетала, совершенно ошеломленная таким отпором. Да, конечно, я ждала реакции, но не такой же. Почему он так разозлился?
Он все так же молча сверля меня взглядом, открыл дверь.
— Всего хорошего, — проговорил с нажимом.
— Лик, — сделала вынужденный шаг назад, навернувшиеся слезы не позволили мне рассмотреть выражение его лица, — я…
Он даже слушать меня не стал, просто приложил руку к датчику, и отвернулся прежде, чем дверь каюты закрылась, отрезая нас друг от друга.
–..люблю тебя, — закончила, обреченно пялясь на металлическую поверхность.
Потом я стояла какое-то время, опершись о стену рукой и пытаясь совладать с эмоциями, а когда более-менее смогла соображать и выпрямилась, намереваясь отправиться прямиком в свою каюту, наткнулась на внимательный и слегка настороженный взгляд доктора Аниты. Та как раз возвращалась в медотсек с неизменным планшетом в руке. Я вымученно улыбнулась ей и поспешила убраться с дороги. По счастью она не задала ни одного вопроса, хотя задумчивый взгляд ее темных глаз так и жег спину.
Мне очень повезло, что Веды не оказалось в каюте, и я смогла около часа побыть наедине сама с собой. Я сидела на своей койке, отрешенно смотря в противоположную стену, и крутила в руке злополучный волчок.
«Если ты, Медея Сергеевна, собираешься перепрыгивать в другую реальность, то сейчас самое время — говорила я себе, — пока от твоего глупого сердца хоть что-то еще осталось». А потом с обреченностью тонущего в бескрайнем океане убрала Ключ в карман и поняла, что не могу… просто не могу позволить себе эту слабость. Ведь если Лик действительно застрял в Синем мире, то именно здесь больше шансов на то, что он хоть что-то вспомнит о Ключах, проводниках и всем прочем. Здесь он должен быть самым настоящим, живым. Это в теории. На практике же… На этом месте пришлось сделать вынужденный перерыв, чтобы тихонько повыть в подушку: практика вышла на редкость мучительной.
Почему тогда именно в этой реальности Лик такой… такой холодный, будто изнутри выстуженный? Бесчувственный? Если бы не эти вспышки внезапной ярости, можно было бы и так сказать. Но нет, эмоции в нем есть, да какие. Но они надежно скрыты толстой коркой льда и безразличия. И слетает эта корка похоже только в моменты сильных потрясений. В первый раз он так отреагировал на грубое вторжение в свое личное пространство. Или принял меня за шпиона? А сегодня? Если в Шедаре он, услышав ключевую фразу, удивленно меня переспросил, то здесь как от боли вздрогнул… Может, он что-то помнит о других реальностях, но эти воспоминания неприятны? Но волчок-то он разглядывал вполне спокойно… Нет… что-то не то… «Не смейте лезть в мою голову». Бог мой, за кого он меня принял? Что тут с ним произошло? Понятия не имею как, но я должна в этом всем разобраться.
Только что мне делать, если я вызываю у него такое отторжение? Начну приставать к нему с расспросами, он только еще больше разозлится.
«Анита Фей-Конти» — решила я, еще немного потерзавшись воспоминаниями. Лик точно общается с ней не так, как с остальными. Когда они разговаривали в медотсеке, голос его звучал почти привычно. Да и манера ее общения… Так разговаривают с весьма и весьма близкими людьми: хорошими друзьями или… не только друзьями. Я переждала пока стихнет болезненный укол ревности. Ясно одно: с доктором Анитой определенно нужно поговорить.
А пока я могу… я могу… ну например, изучить все, что доступно в сети о Рас-Альхарском пекле.
Я включила свой планшет, сформировала запрос и погрузилась в пучину свалившейся на меня информации.
Чуть меньше пяти лет тому назад неподалеку от звезды Рас-Альхар произошла военная катастрофа. Именно там находилась одноименная крупная космическая станция — важный транспортный узел, равноудаленный сразу от трех пространственных тоннелей. Два из них находились под контролем Содружества, а третий — нейтральной для нас Метагалактической Ассоциации.
Началось все с того, что в один далеко не прекрасный день станцию захватили невесть откуда взявшиеся корабли неизвестного происхождения. «Невесть откуда» — это больше для образности. Вышли они из того самого третьего тоннеля. При этом ни один канал Ассоциации не передал нам данные ни об их приближении, ни о непосредственном переходе, как должен был сделать. Небольшой транспортный флот оказался на деле бандитской группировкой. Террористам удалось заблокировать все входы-выходы станции «Рас-Альхар» и несколько тысяч находящихся там людей оказались у них в заложниках.
Разумеется и Содружество, и Ассоциация, которая божилась, что к злоумышленникам не имеет никакого отношения, выслали к станции свои космические войска. И начались долгие изнурительные переговоры. За их ходом следили все. Новости о них передавали по всем инфоканалам несколько раз в час.
А потом стало ясно, что все эти переговоры — просто циничная ширма, за счет которой преступники тянут время. К этому времени спецслужбам удалось установить личности захватчиков и выяснить, что за ними стоит Братство Независимых — небольшой, но весьма агрессивный союз, одной из основных целей которого являлся поиск способа создания и сворачивания пространственных тоннелей и расшатывание таким образом всей системы построенных вокруг этих переходов союзов.
Так вот, стало известно, что прикрываясь живым щитом и делая вид, что обдумывают условия, террористы собирали на территории станции некую установку. В то, что случилось дальше, мы еще долго не могли поверить — станция была уничтожена вместе со всеми, кто там находился. И здесь версии расходятся.
По официальной — трагедия произошла по вине захватчиков — что-то они там в своей установке не учли, и она взорвалась, распространяя лавинообразный процесс по всей станции. Другая же, еще более страшная версия, состояла в том, что военным был отдан приказ сверху взорвать станцию собственноручно. В последнее очень легко верилось, потому что те военные, которые участвовали в рас-альхарском пекле, назад вернулись с глубочайшим посттравматическим расстройством.
Из шести тысяч человек спастись удалось только сто двадцатьи то только чудом, не иначе. Один небольшой космический катер смог незамеченным покинуть станцию непосредственно перед взрывом. Его почти не задело, только волной откинуло. Название судна облетело все галактики и стало синонимом слова счастливчик — «Амадеус».
На этом месте я даже глаза протерла — и снова уставилась в планшет. «Амадеус».. так и есть..
«Просто первое звучное слово, которое когда-то пришло в голову», да, Лик? Или это настолько для тебя важно, что отголоски твоей памяти долетели и до Шедара?
Глава 18
После ужина Веда вытащила меня в общий зал. Я не сильно сопротивлялась. К тому времени голова моя похожа была на перезрелый арбуз, который вот-вот треснет от обилия информации и оставшихся без ответа вопросов. Про общее мироощущение даже не упоминаю. Поэтому я даже рада была оживленной болтовне и общей атмосфере радостного предвкушения, царившей здесь. Все, что угодно, лишь бы не думать пока о больном.
— Я, между прочим, тоже собираюсь посетить эту цитадель разврата! — воинственно подбоченясь, заявила Мико, когда мы вошли.
Ее фраза была встречена аплодисментами, криками «О-о-о» и даже свистом.
— Не «разврата», а настоящего искусства любви, — со знанием дела пояснял Марио, — для «небожителей» эстетическая и философская составляющая процесса не менее важна. Ведомых исключительно похотью там не слишком жалуют.
— Правильно, Мико, не только же парням развлекаться. Я иду с тобой, — неожиданно заявила наша тихоня Имани. Чем вызвала новый шквал восторгов.