– Да уж, тут мне нечего сказать. – Мы на минуту замолчали, и я, чтобы разрядить обстановку, спросил. – А государство вам помогает?
– Да что оно там помогает, – махнув рукой, сказал Алексей Петрович, – платит, конечно, копеечное пособие, но разве оно может что-то исправить. Союз хотя бы выдал эту квартиру, хоть и однушка и то приятно. После развала стало конечно намного тяжелее. А вообще, про нас забыли довольно быстро, мы же уже сделали свою работу, зачем о нас теперь думать, вот она жизнь-копейка.
Алексей Петрович отвернулся и посмотрел в окно. Я не знал, что сказать, или как его поддержать. Но в тот момент, я задал вопрос, ответ на который меня удивил.
– Алексей Петрович, после всего, что после этого произошло, вы жалеете, о том, что были на ЧАЭС?
Он повернулся ко мне, почесал висок и ответил. – Совсем нет, по-другому не могло быть, кто-то должен был это сделать. Судьба выбрала не только меня, нас таких около шести ста тысяч. Государству нужна была помощь, и мы не отказали и тут в качестве государства я говорю не о правительстве или чиновниках, а об обычных людях, о народе.
– Подвиг ликвидаторов сложно переоценить, но скажите честно, ведь люди разные есть, не все же поступали, как им должно?
Алексей Петрович нахмурился. – Конечно, там были разные ребята. – Продолжил он говорить после паузы. – Некоторые старались никуда не лезть, пытались себя беречь и увиливали от работы. Но судить их было сложно, да мы и не особо на это обращали внимание. Каждый следил за собой. Но в то же время, это было неким мерилом человеческого достоинства. По крайне мере я для себя решил именно так.
Алексей Петрович затих, наступило молчание, сложно было по глазам прочитать его мысли, но в этот момент он был точно где-то далеко. Казалось, перед его взором, сейчас всплывают картины его прошлого, он видимо что-то вспоминал.
Я не хотел более утруждать его своим присутствием, разговор и так затянулся до глубокой ночи, поэтому я решил, что мне уже пора уходить. Я не знал, как просто закончить разговор и в какой-то момент, после минуты неловкого молчания, просто выпалил.
– Знаете, спасибо вам за эту беседу, она была очень полезна. – Я встал со стула, подошел к ликвидатору и крепко пожал ему руку. Он поднял голову, бросил взгляд на часы, висевшие на стене за моей спиной, потом повернулся ко мне.
– Засиделись мы с тобой, поздно уже, тебе, наверное, пора домой.
Я тоже посмотрел на часы, ответил, что в этом нет ничего страшного, поблагодарил еще раз за рассказ и за вкусный чай и направился в коридор, собираться домой.
Эта беседа, очень мне запомнилась и оставила неизгладимый след в моей душе. Никогда до этого я не понимал, всего трагизма Чернобыльской катастрофы. Когда ты об этом читаешь, все эти факты и цифры, объемы работ и уровни радиационного излучения, все это кажется далеким, неощутимым, неосязаемым и непонятным. И только когда ты соприкасаешься с этим лично, когда ты воочию можешь увидеть последствия, пережитого людьми ужаса, только тогда, ты действительно можешь проникнуться и всецело понять истинный уровень, который пережили участники, свидетели и ликвидаторы аварии.
Год 2019
После этой беседы, я не раз задерживался у Алексея Петровича. Мы даже в некотором роде подружились. Я порой ему помогал в каких-то мелочах, а он всегда был рад угостить меня чаем и печеньем. Единственное, что было видно невооруженным глазом, что здоровье его становилось все хуже. Ходил он все медленнее, часто кашлял и как догорающая свеча, медленно угасал. Во время других наших бесед, он рассказал, что ему еще повезло, что большинство тех, кто были с ним на ЧАЭС, уже в могиле, а он, вот все еще ходит по земле. Он постоянно меня успокаивал, что его кашель это ничего серьезного, так как практически у всех ликвидаторов хронический бронхит. Не знаю, понимал он или нет, что оставалось ему недолго, думаю что понимал, просто он старался провести остатки своих дней, как здоровый человек. Из последних сил он боролся с болезнью, бросая ей вызов, но болезнь не отступала.
Идя одним теплым июньским вечером с работы, я увидел, что возле подъезда Алексея Петровича столпотворение соседей. Несколько секунд, подходя ближе, я еще думал, что возможно причина в другом, но нет, наше внутреннее Я, всегда знает правильный ответ и в этот раз, оно тоже оказалось право, Алексей Петрович умер.