В начале, после эвакуации жителей, в квартирах часто лаяли одинокие собаки и орали голодные коты. Хозяева квартир, видимо думали, что скоро вернуться домой, но этому не суждено было сбыться. Уже в мае, на левом берегу Днепра, в 120 километрах севернее Киева, для эвакуированных жителей начали строить новый город (позже его назовут Славутич).
Когда некоторые жильцы скрытно пытались вернуться в свои дома за вещами, а мародеры начали вскрывать квартиры, чтобы поживиться. Пришлось уже нам вскрывать все двери и убирать из квартир все ценное, чтобы никто там не лазил и не выносил загрязненные вещи из зоны. Из окон летело все, что помещалось в проем, обычно в квартирах оставалась только крупная мебель.
– Все квартиры, целый город? – Удивленно переспросил я у дезактиватора.
– Да, представь, на момент эвакуации в Припяти, проживало около 47000 жителей, представь, сколько добра люди оставили. Вот мы все это добро с окон на улицу и выкидывали, а там грузили бульдозерами в самосвалы и увозили на могильник. Вообще жалкое было зрелище. Новый красивый город, которому всего 16 лет. Свежие постройки, парки, скверы, даже деревья все молодые, многие и до четвертого этажа не дотягиваются и все это, пришлось людям оставить. Семьи энергетиков, которые жили в достатке и всю жизнь обустраивали свои дома, все потеряли, а нам пришлось все выкинуть и закопать под землю. Говорят, всего из 30-и километровой зоны, эвакуировали около 90 000 жителей и я этому охотно верю.
Приходится мыть все улицы и дома, хотя город и напоминает компактный жилищный массив, поделенный на маленькие микрорайоны, но работы там очень много. Часто, для снижения загрязнения необходимо снимать грунт. Зачастую срезаем 10-15 сантиметров почвы, но учитывая площади, это сотни тонн. Особенно сильное загрязнение в районе завода «Юпитер», это на юге города и с восточной стороны первого микрорайона, где проходит ул. Дружбы народов.
И это при том, что как бы это странно не казалось, городу очень повезло. Во время аварии, ветер в основном дул на север и запад, так что Припять, который находится на северо-западе, всего в двух километрах от станции, не попал в область сильного загрязнения. Радиационное облако по касательной обогнуло город в двух направлениях, оставив две полосы высокого загрязнения, так называемые, Северный и Западный радиационный след. Сложно представить, что могло бы быть, если бы все люди, которые в тот момент были в городе, все же попали бы под прямое действие радиационного облака. А ведь эвакуация началась, только спустя 32 часа, уже тогда экспозиционный радиационный фон в Припяти, превышал норму в 70-100 тысяч раз и доходил до 1 рентген в час. Население, уже тогда, могло получить такую дозу излучения, что масштаб трагедии сложно было бы представить. И как тут не поверить в высшие силы?
Я молчал и слушал, мне сложно было что-то комментировать. Постепенно приходило осознание масштаба катастрофы и важность работы, на которую нас собрали.
Еще, – продолжал дезактиватор – вертолеты Ми-26 постоянно летают, их еще называют бардольеры, это потому что они барду распыляют над зоной.
– А это еще что такое? – Поинтересовался я.
– Это такая клейкая смесь, – отвечал дезактиватор, – придуманная в Институте Атомной Физики им. Курчатова. Ее распыляют над территорией, а когда она подсохнет, ее скручивают как ковер и потом тоже закапывают в могильнике. Пробовали еще гудрон распылять, но после обработки почвы, до образования пленки, приходилось ждать около суток. Поэтому применяют барду, смешивают ее с водой и используют. Кстати, ее не только с вертолетов распыляют, но и поливочными машинами. А для образования более твердой корки в раствор еще хлористый калий добавляют. Поедешь туда, сам увидишь, вертолеты регулярно над головой кружатся.
В тот момент я был поражен масштабом трагедии и объемом проделанной работы. Я спросил тогда у дезактиватора. – А что помимо чистки крыши, и строительства саркофага, делают на ЧАЭС?
– Уже тогда я чувствовал, что нам придется работать именно там. – Медленно, задумчиво, сказал мне Алексей Петрович, устремив взгляд куда-то в пустоту, а потом, как ни в чем не бывало, повернулся ко мне и продолжил.