− На станции, − рассказывал мне тогда дезактиватор – также снимают грунт, только там снимают от метра до полтора, и все это засыпают свежим песком. Потом, где это возможно укладывают бетонные плиты и заливают бетоном, на станции много тратят бетона, недалеко от зоны, даже построили несколько бетонных заводов.
Опять же на территории станции, радиационное загрязнение неравномерно. Южная сторона намного чище, чем северная, куда в основном и высыпались, после взрыва, остатки реактора и куда в ту ночь дул ветер. Еще по периметру станции, недалеко от берега реки Припять, под землей, территорию окружили бетонной стеной, чтобы подземные воды, потенциально загрязненные радиоактивными элементами, не попали дальше в Днепр. Длина этой стены около 15 километров, а какая у нее глубина я даже не знаю.
Работы вблизи разрушенного реактора самые тяжелые, человек долго там находиться не может. Высокие дозы радиации мгновенно любого загонят в могилу, собственно это и случилось с пожарными, которые первые прибыли на станцию, для тушения пожара. Приходится использовать технику с дистанционным управлением, а солдаты стараются закрывать, свои ИМРы и кабины бульдозеров, листами свинца. Но это скорее для собственного успокоения, уверен, что это, им помогает лишь отчасти.
Ты, если туда поедешь, сам все увидишь. – Сказал, напоследок, мне дезактиватор, а потом, сняв кепку и обнажив лысину, добавил. – Советую постричься на лысо, радиоактивная пыль, оседает в волосах и как их не мой, все равно волосы фонят, а мозги, я думаю, тебе еще в жизни пригодятся. Я поэтому все сбрил и тебе советую. А еще, каждый день чисть под ногтями, радиоактивная пыль и там забивается. Ладно, – вставая с лавки, сказал мой собеседник, – я отдыхать пойду, если что подходи, поболтаем.
Я в тот момент, удовлетворившись беседой, тоже направился к себе, на следующий день мы также должны были приступить к своей работе, поэтому нужно было собраться мыслями и так сказать морально себя подготовить.
Вечером того же дня к нам зашел наш командир и объявил, что завтра мы едем на саму станцию. Когда у него спросили, чем конкретно мы будем заниматься, он не ответил, лишь уточнил, что мы узнаем все на месте. Это никого не порадовало, уже тогда многие поняли, что работа нас ждет самая серьезная и от того самая опасная.
Как сейчас помню, один из нас, общаясь с другими ликвидаторами, рассказал историю, что кто-то из ликвидаторов, работая на крыше, заглянул в жерло разрушенного реактора и у него сразу из носа пошла кровь. Его моментально госпитализировали и увезли. Что с ним было дальше, никто не знает, но уверен, что каждый в тот момент, про себя подумал, что долго тот ликвидатор прожить не мог. Это история была овеяна страхом, каждый понимал, что никто до конца не скажет, куда нас направят и насколько это опасно.
В этот момент я спросил у Алексея Петровича. – Никто не пробовал отказаться или протестовать.
Алексей Петрович, допив свою чашку чая и облокотившись на стену позади себя, улыбнулся и ответил. – Мы жили в другое время. Поработать на станции было престижно, любой командир старался направить туда своих бойцов. Да и мы тогда считали, что это очень важно. И, в конце концов, кто бы это сделал, если не мы.
ЧАЭС
Я с интересом слушал своего собеседника. Медленно выпивая чай и кушая печенье, я заметил, как Алексей Петрович увлекся рассказом и совсем потерял счет времени. А я не хотел его прерывать, и продолжал слушать, его историю. В какой-то момент, он посмотрел на наши пустые чашки, потом перевел взгляд на настенные часы, короткая стрелка которых, показывала 10 часов вечера, и спросил меня: – Давай еще чаю выпьем, я все равно тебя не отпущу, пока ты все не дослушаешь.
А я поспешил ответить. – Я еще никуда не собираюсь и никуда не спешу, и не уйду пока все не узнаю.
Мы засмеялись, Петрович закашлял, потом встал с кресла, набрал в чайник воды и поставил его на плиту. Через несколько минут он разлил по чашкам свежий чай, снова добавил по ломтику лимона и мы вернулись к его воспоминаниям.
– На следующее утро, – продолжил Алексей Петрович, – мы снова проснулись в 6 утра, после завтрака, нас построили возле казармы, всем выдали по респиратору «Лепесток» и приказали готовиться к отправке. Состояние в тот момент было странное, с одной стороны, неизвестность, которая пугает, с другой, любопытство не дает покоя, а некое ребячество тянет к приключениям. Думаю, каждый молодой парень в похожие моменты ощущал что-то подобное. Когда страшно, но в тоже самое время, отступить ты не можешь, потому что твое внутреннее Я, говорит тебе, что ты мужчина и ты сможешь это сделать.