У Лили иногда, хотя и ненадолго, возникали сомнения в выполнимости задуманного ею плана. Но теперь, увидав воочию свою землю и свой ручей, сверкавший в солнечных лучах, она уверилась в том, что сможет построить собственный дом на этой земле и возделывать ее. Все мечты воплотятся в жизнь, если только Лили так же упрямо будет двигаться к цели и если не позволит себе нуждаться в мужской помощи.
Особенно в помощи солдата.
ГЛАВА 2
— Здесь, — радостно выдохнула Лили. — Давайте устроим наш пикник прямо здесь, возле ручья.
Калеб удивился, но ничего не сказал и направил коляску к берегу ручья. Жеребец принялся жадно пить свежую воду, пока его хозяин доставал корзинку со снедью и расстилал на молодой травке толстое шерстяное одеяло.
— Разве вам не нравится все это? — спросила Лили, без помощи майора соскочив на землю и подбежав к ручью. — Согласитесь, что это просто чудесный уголок?
Калеб обозрел окрестности, взъерошил шевелюру и, как-то странно посмотрев на Лили, ответил:
— Замечательный уголок.
Лили была определенно польщена. Первозданная красота этой укромной долины, но всей видимости, произвела на Калеба впечатление.
— Я собираюсь именно здесь построить свой дом, — заявила девушка с детской непосредственностью. — Тут я натяну веревку и буду сушить белье, а там выращу сад…
Калеб лишь покачал головой. На его лице проступила неподдельная тревога:
— Не хотите же вы сказать, что намерены здесь жить?
— Именно это я собираюсь сделать, — браво отвечала Лили, хотя и с меньшим энтузиазмом. — Вся эта долина — моя собственность, по крайней мере ее половина. Мне не удалось получить максимально большой участок, так как я не замужем.
— И вы уже сделали заявку на это место?
— Да, у меня есть договор об аренде и все такое, — гордо кивнула Лили. — Я потратила на его оформление все свои деньги. А еще через шесть месяцев у меня наберется достаточно, чтобы сделать хороший почин своему хозяйству.
Калеб вздохнул. Потом сказал тоном отца, который уговаривает ребенка отойти от края обрыва, где тот играл.
— Но ведь будет уже октябрь. И через пару недель может выпасть первый снег.
Лили как-то совершенно упустила это из виду, но ни за что не хотела показать это Калебу.
— Я приму соответствующие меры, — невозмутимо заявила она.
Калеб уселся на одеяле, и Лили присоединилась к Холидею, заботливо расправив юбки. Когда он извлек из корзинки цыпленка, Лили не замедлила воздать должное угощению.
После того как был утолен первый голод, она сочла возможным продолжить беседу.
— Где вы росли, майор? — спросила она.
— Фокс Чейпл, штат Пенсильвания, — с улыбкой отвечал он, но Лили успела заметить промелькнувший в его взгляде отблеск застарелой тоски. — А вы?
— В маленьком городишке возле Линкольна, штат Небраска, — мгновение поколебавшись, промолвила Лили. — Но родшгась я в Чикаго.
— Я уже знаю, что у вас в Спокане есть брат. А сестры?
На какой-то миг Лили показалось, что очередной приступ тоски одолеет ее: как всегда, он охватил ее душу неожиданно и бесцеремонно.
— Две: Эмма и Каролина. Но нас разлучили еще в детстве.
Калеб оторвался от трапезы и легонько коснулся руки Лили.
— Мне жаль вас, — сказал он с сочувствием. — Если вас не рассердит мой вопрос, вы не расскажете, как это случилось?
Чтобы не разрыдаться, Лили пришлось до крови прикусить губу. Наконец она овладела собою и заговорила:
— В мамину жизнь вошел новый мужчина, он был солдатом, и, поскольку он не желал, чтобы у него под ногами путались дети, маме пришлось отдать нас в сиротский поезд, направлявшийся на Запад.
Калеб молча слушал, и, если в нем и проснулась жалость к Лили, он постарался не подать виду, чтобы дать ей возможность совладать с разбуженным горем.
— Каролина была самой старшей, — с трудом продолжила Лили, потом шла Эмма, затем — я. — Она замолкла, подавив невольные слезы. — Когда поезд делал остановки, детей выводили на платформу, и каждый, кто хотел, мог взять к себе в дом ребенка. Я… я была совсем маленькой и глупой и до последнего момента верила, что нас заберут всех вместе… но такого, конечно, не случилось. Каролину выбрали где-то в Небраске, потом увели Эмму. И я… я осталась совсем одна.
Калеб накрыл рукой ее ладошку и принялся тихонько ее гладить.
— Сколько же лет вам тогда было? — спросил он дрогнувшим голосом.
— Шесть, — отвечала Лили с жалкой улыбкой.
Пожатие майора стало сильнее, но он не сказал ни слова. Он просто ожидал продолжения рассказа.
Лили пришлось снова бороться с подступившими к горлу рыданиями. Хотя за долгие годы одиночества она научилась управлять своими чувствами, сейчас ей эго почему-то удавалось очень плохо. Едва слышно она продолжила низким, прерывающимся голосом:
— Это все солдат виноват. Мама ни за что не рассталась бы с нами, если бы не он.
Калеб молча смотрел на нее. В его взгляде ясно читалось желание прижать ее к груди, чтобы утешить.
Девушка набрала в легкие побольше воздуха, а потом продолжила:
— Меня взял к себе пресвитерианский священник в качестве… игрушки для своей маленькой дочки. — И тут Лили снова охватило ощущение кошмара, в который по сути превратилась ее жизнь в доме Соммерсов… О, если бы не Руперт, она вряд ли смогла бы выжить в той ужасной обстановке. И чем же Лили отблагодарила его за проявленную к ней бесконечную доброту и сочувствие? Тем, что сбежала от Руперта, не оставив даже прощальной записки?
— Они были с вами жестоки? — спросил Калеб. — Я имею в виду семейство священника.