– Дэвон…
– Твой сладкий вкус, Лили. Боже, как ты сладка!
Как я люблю прикасаться к тебе! Какая нежная у тебя грудь, какая красивая… в точности умещается у меня на ладони.
– Прошу тебя…
Он уже раздел ее донага, но не повернул лицом к себе. Вместо этого он прижал обе раскрытые ладони к ее животу и вновь судорожно перевел дух. Лили прислонилась к нему спиной, не сопротивляясь. Ее истомившееся сердце разрывалось на части.
– Я хочу тебя. Только тебя. Лили. Для меня существуешь только ты, и больше никого. Я умираю по тебе, Лили.
Она ощутила у себя на плече его горячее дыхание.
Мысль о том, что прямо здесь и сейчас они займутся любовью, заставила ее задрожать. Дрожь охватила все тело, у Лили не было сил ее унять.
– Тебе холодно, – Дэвон неохотно отпустил ее. Его голос звучал как-то странно. Он схватил с кровати ночную рубашку и подал ей. Лили надела ее трясущимися руками. Потом она повернулась к нему лицом и села на край кровати, чтобы снять чулки. Дэвон не сводил с нее глаз. Нет, Лили не стала смущаться, хотя ей пришлось поднять подол рубашки выше колена и быстро стянуть хлопчатобумажные чулки с узких, точеных икр. Дэвона это зрелище взволновало, как ничто другое. Все его тело напряглось от желания, настолько сильного и отчаянного, что ему стало страшно.
Покончив с чулками, Лили легла и укрылась. Одеяло соблазнительными складками обрисовало нежные холмики ее грудей и величественную округлость живота.
– Позволь мне тебя поцеловать, – хрипло попросил Дэвон.
Голос Лили тоже прозвучал хрипло:
– Ты не должен этого делать. Он сел на край постели и, наклонившись, уперся ладонями в изголовье по обе стороны от подушки.
– Ты этого не хочешь?
Вопрос сбил ее с толку. Ответ на него был столь очевиден, что Лили заподозрила Дэвона в желании ее подразнить.
– Мне все равно, – ответила она срывающимся голосом. – Для меня это ничего не значит.
– Ничего не значит?
Ей почему-то стало стыдно.
– Для меня это будет значить очень много, – продолжал Дэвон.
Он наклонился еще ниже и прижался губами к ее губам.
Лили потеряла голову от теплого и нежного прикосновения. Жгучее нетерпение мгновенно охватило все ее тело. Бессильный стон вырвался из ее груди, она судорожно сжала его запястья. Прикосновение его губ было совсем легким; невозможно было сказать, кто первый начал искусительную игру языком, каким образом поцелуй, начавшийся так нежно, превратился в горячий и страстный, как и когда сплелись пальцы. Голод, более сильный и неистовый, чем все, что им доводилось испытывать раньше, застал врасплох обоих. Дэвон обнял Лили насколько мог крепко, чтобы ей не повредить. Ощутив упругий и щедрый изгиб ее живота, он почувствовал, как вновь оживает что-то, казалось бы, давно умершее и безнадежно похороненное в его груди. Наконец Лили в панике оттолкнула его, упершись руками ему в плечи. Она задыхалась, ее лицо, растерянное и перепуганное, пылало, как зарево.
– Это кое-что да значило, – заметил Дэвон, отдышавшись и вновь обретя способность говорить.
Как они были близки к самому краю! Собственное тело все еще не вполне ему подчинялось.
– Спокойной ночи, сердце мое, – прошептал он. – Один последний поцелуй на прощание.
Их губы снова встретились.
И все началось сначала: желание вспыхнуло с новой силой, словно и не было краткого и нежелательного для обоих вмешательства разума.
– Не смей меня соблазнять! – вскричала Лили, продолжая, однако, крепко цепляться за него.
– Я и не думаю тебя соблазнять, Лили, я люблю тебя.
– Не говори так…
– Я люблю тебя, люблю тебя! Лили заплакала и позволила ему расстегнуть только что надетую рубашку.
– Расскажи, почему ты передумал, – принялась она умолять, прижимаясь губами к его лицу. – Насчет меня и Клея. Что заставило тебя передумать?
– Не будем об этом говорить.
– Нет-нет, скажи мне, скажи прямо сейчас. Прошу тебя, Дэв, нам давно пора поговорить.
Дэвон закрыл глаза, чувствуя, как кровь стынет в жилах.
– Говорю же тебе, я опомнился. У меня открылись глаза.
Он провел кончиками пальцев по ее обнаженной груди, и дыхание со свистом вырвалось у нее сквозь зубы. Но она не желала сдаваться.
– Но как? Почему? Скажи мне почему. Как ты решил, что я не виновата? О чем ты думал?
– Я думал о тебе. Лили, о том, какая ты. Вспомнил, какая ты добрая, какая хорошая.
Прежде он думал, что не в силах будет ей солгать, но оказалось, что это совсем нетрудно: ведь, в сущности, его слова вовсе не были ложью.
– Ты ни за что на свете не смогла бы причинить зло Клею. Просто не понимаю, что на меня нашло, как я мог хоть на миг в это поверить? Никогда не перестану в этом раскаиваться. Ты дала мне все, хотя и знала, что мне нечего предложить тебе взамен. Я боялся, что убил в тебе всю доброту и нежность. Прости меня, Лили. Верни мне свою любовь. Не прогоняй меня. Ты нужна мне.