– О да. Понимаю. – Он швырнул плод оземь. – Ты провела меня, соблазнила совершить смертный грех! Теперь и мне предстоит встретить гнев Всемогущего!
Ева прищурилась.
– Что именно ты узнал? Что мы равны друг другу, как две половины, и должны жить в гармонии? Что мы рождены в этом мире и должны беречь его, как он бережет нас? Что мы должны использовать разум, задаваться вопросами и прийти к мудрости, чтобы однажды самим жить как боги?
Адам отвел взгляд в сторону, пальцами нервно чертя круги на собственных бедрах.
– Нет, не эту ерунду, – фыркнул он, хотя ничто из сказанного Евой его не удивило. Он уставился на изогнувшуюся ветку кедра у нее за спиной. – Я узнал, что наши тела греховны. Мы никогда не станем богами! Потому что нет других богов, кроме Того, Кому мы обязаны повиноваться. Я узнал, что Его сила течет во мне, и только во мне, ибо я есть владыка всего! Повелитель всего ползающего, всего летающего… – его взгляд упал на мое змеиное обличье, – всего пресмыкающегося.
Я увернулась от брошенной в мою сторону палки.
– И твой повелитель тоже! – Адам ткнул пальцем в сторону жены. – В первую очередь я повелеваю тобой, потому что ты, женщина, создана из мужчины. Все вокруг принадлежит мне, и я поступаю так, как хочу, потому что я – главное творение Бога. Мое, и только мое семя населит землю! Я наполню ее и подчиню себе, буду владычествовать над всяким живым существом!
Ева кивнула, хотя в выражении лица не было и намека на согласие.
– Бог, говоришь. То есть единственный?
– А еще я узнал, что смерть можно одолеть, – продолжал ее муж. – Ибо нам уготована вечная жизнь, если будем жить по законам Его. Мы отбросим греховные обличья и станем жить вечно рядом с нашим Создателем в царствии небесном.
– Греховные обличья? – насмешливо переспросила Ева. – С нашим Создателем? Где ты набрался такой ерунды? Кому все это нужно?
Адам смущенно опустил голову.
– А как же Ашера? – не сдавалась Ева. – Что ты узнал о Ней благодаря плоду?
– Ашера! – презрительно рявкнул мужчина, как всегда, с излишним драматизмом. – Нет никакой Ашеры и никогда не было! Женщина не может быть божеством! Или ты спятила?
Ева отвернулась от него и пошла прочь.
Адам лгал. Он знал Ашеру точно так же, как знала ее я. В наши первые дни Богиня-Матерь была более, чем мистической силой: она была и земной матерью. Как и я, Адам ощущал Ее тепло, сосал Ее грудь. Зачем он теперь отрекся от Ашеры?
Тем временем он топнул ногой, будто вздорный ребенок, потом подобрал недоеденный гранат и зашвырнул его подальше. Плод с плеском упал в пруд.
Как я и думала, Он возвестил о своем появлении громом. День был прохладный, дул свежий ветер, но шелест листьев мгновенно утих, птицы замолкли, пруд застыл. И Он пришел: ослепительно сверкающий огненный шар, гудение которого отдавалось у меня в зубах.
– Адам! – воззвал Он. – Адам, дитя мое, где ты?
Вот тебе и Всеведущий. Как Он мог не заметить дрожащего человека, в ужасе скрючившегося среди узловатых древних можжевельников?
Оставаясь в змеином обличье, я зашипела, чтобы привлечь внимание.
Адам вздрогнул и прикрыл наготу обеими руками. Неужели он возомнил, будто его орган настолько могуч, что способен оскорбить Создателя?
– Я скрылся, – забормотал Адам. – Услышал Тебя и убоялся, что я наг.
– Кто сказал тебе, что ты наг? – пророкотал Он. – Не ел ли ты от древа, с которого Я запретил тебе есть?
– Виновата жена, которую ты мне дал! Вечно трещит и хнычет без умолку. Она дала мне плод и заставила есть.
Яхве вздохнул, и его могучий вздох пронесся, как торнадо, сбивая с деревьев листья, которые закружились в воздухе.
– А если жена скажет тебе прыгнуть со скалы, ты прыгнешь? – громыхнул Он.
В отчаянии Адам указал на меня.
– Змей! – заскулил он. – Это змей обольстил женщину!
Я ощутила на себе всю мощь ослепляющего взгляда Яхве.
– Ты! – взревел он. – Что ты натворил, змей? Будь проклят ты перед всеми скотами и зверями полевыми! Будешь ты ходить на чреве твоем и будешь есть прах во все дни жизни твоей!
Когда Он произнес эти слова, я повалилась на землю, больше не в силах стоять, горделиво выпрямившись.
– И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и семенем ее. Ее семя будет поражать тебя в голову, а ты своим будешь жалить ее в пяту!
Я не знала, что Господь имел в виду, но это не имело особого значения. Я вовсе не собиралась задерживаться в змеином обличье, не говоря уже о том, что никого не стала бы кусать за пятку и никому не позволила бы бить себя по голове.
Позади нас зашуршали кусты, и на поляну вышла Ева. На ней был наряд из фиговых листьев и лоз. Темно-зеленый ей шел. Теперь она казалась выше, больше не робела и не сутулилась, уверенно шагала, дерзко задрав подбородок.