Я затаила дыхание, словно сама носилась по бескрайней вселенной. Все, что мне казалось известным о мире, вдруг рассыпалось в прах. Покинув рай, я узнала, что мир намного больше Эдема, что и в других местах люди живут и процветают. Но величие откровения Самаэля ошеломило меня. Как не были первыми мы с Адамом, первым не был и Яхве, и даже сама Святая Матерь Ашера! Их тоже породила другая сущность – Дух творения, рожденный самой землей. Сколько же всего существовало в мире задолго до того, как люди сделали первый вдох! Эдем и все, что я знала, оказалось всего лишь одним из уголков этого мира – отдельной нитью в необъятном полотне творения. Это поражало!
Самаэль заметил мое замешательство.
– Я еще не закончил. – Его легкие пальцы пробежались у меня по спине. – Больше того: я только начал.
– Говори дальше. Расскажи о своем неповиновении.
Он сделал глубокий вдох и продолжил:
– По мере того, как ты превращалась в женщину, меня стало болезненно тянуть к тебе. Я желал тебя, радовался тебе, жаждал тебя. Но ты оставалась недосягаемой, и я был обречен на муки наблюдения со стороны. Я видел, как Адам разрушает естественное состояние вашего рая, как уходят гармония и равновесие. Видел, как он ступил на путь извлечения выгоды из всего, что ему дано, пытаясь контролировать тебя и господствовать над миром. Меня сделали первым среди ангелов. Мне, воплощенной тьме, было к лицу стать ангелом смерти. Такую роль мне отвели. Я должен был позаботиться о тебе и об Адаме, о ваших потомках, чтобы поддержать вас и подготовить к священной миссии. Но меня низвергли задолго до этого, ибо всех ангелов заставили склоняться перед Адамом, вынудили лебезить перед простым человеком. Перед тобой я бы склонился, – он поцеловал меня, – без малейших вопросов. Но не перед этим тщеславным мужланом. Поставить Адама выше меня рядом с женщиной, которой он не заслуживает и с которой так дурно обращается! Я не мог этого терпеть.
Он подобрал кипарисовую шишку и принялся раздраженно перебрасывать ее из одной ладони в другую.
– Я отыскал Яхве и спросил: «Почему Ты поставил его выше меня? Я был здесь раньше, и все же человек Адам тебе милее меня!» Сама понимаешь, как Он это воспринял. Господь пришел в ярость, Лилит. В неописуемую ярость. Его губы стали воплощением гнева, его язык превратился в палящее пламя. Хлынул ливень, засверкали ослепительные молнии, с неба посыпал град вперемешку с серой – полный набор. Сама знаешь, каков Он бывает. В итоге Он низверг меня. Тьму, от которой произошел свет! Представляешь? Теперь я стал ничем. Падший ангел, которого все сторонятся. – Самаэль раздавил кипарисовую шишку в руке и отшвырнул остатки подальше.
– Не все, – я поцеловала его в полные губы. – Но разве Ашера не могла заступиться за тебя? Она понимала тьму, сознавала твою важность.
– Ну… Для этого было уже слишком поздно. – Тень омрачила лицо Самаэля, но он натужно улыбнулся.
– Что ты имеешь в виду?
– Я совершил глупость, милая Лил. Кое-что довольно-таки… вернее, даже очень опрометчивое.
– И что ты сделал?
Он дунул, отгоняя завиток волос у меня со лба. Его дыхание пахло медом и вином, всем сладким и прекрасным.
– Я посадил древо.
Они будут как боги
– Понятно, – сказала я. – И это было древо познания?
Ангел кивнул с озорной улыбкой.
– Древо с прекрасными соблазнительными плодами с ароматом амброзии, божественными и неотразимыми?
– То самое!
– Древо, дающее мудрость? Дающее знание добра и зла и всего прочего. Делающее смертных мудрецами. Дар Ашеры, Матери всего сущего, воплощения безвидного Духа творения, хранительницы всех законов природы?
– Ага! – Самаэль указал большими пальцами на собственное улыбающееся лицо: – Это сделал именно я!
– И почему Он не выкорчевал древо?
– Он не может. Оно все еще под защитой Ашеры.
– Это Она дала тебе древо?
– Не… Не совсем.
– Тогда как ты его нашел?
– Только не злись, милая Лил…
– Где ты его взял?! – Я ткнула его в ребра.
Самаэль закашлялся и отстранил мои кулаки.
– В общем, дело было так…
– Как-то вечером я шел по Эдему, – рассказал он. – До того я смотрел, как ты развлекаешься со своим олухом Адамом, что для меня было пыткой. В полном одиночестве и с болью в сердце шел я по склону холма к развилке двух рек. У вершины холма, на лугу, где буйно растет шалфей, я и услышал Их. Сначала раздался ясный звон струн Ее лиры, наигрывавшей мелодию из трех нот, потом – Его низкий голос. Господь упрашивал Ее спеть Его любимую песню. Ты ее знаешь: та, что про луну и звезды на воде. Она обиженно отказывалась. Я подобрался поближе и увидел, как Ашера отложила в сторону лиру и сказала: «Время пришло, дорогой». – «Конечно», – ответил Он. Послышались шорох и смех, а потом Она сказала: «Нет, не для этого, старый ты похотливый козел. Пришло время дать нашим детям величайшие дары». – «Опять ты за свое! – пророкотал Он. – Эти дары не для них. Они будут как боги, как мы? Всеведущими и мудрыми?» – «Ну, может, не такими мудрыми», – улыбнулась Матерь. Ты помнишь Ее улыбку, Лилит? Яркую, будто полуденное солнце.