Эдем переменился совершенно. Без человеческих рук, выпалывавших сорняки, сад зарос, тропинки исчезли. Я оплакивала свои розы, опутанный лозами ковер первоцветов и фиалок, сладкий аромат вечернего жасмина, задушенного горьким терном.
Пруд высох. За прошедшие годы река, питавшая его, отклонилась далеко на восток. Поля, возделанные нами, вернулись в дикое состояние, среди ячменя покачивались кроваво-красные маки и желтые тысячелистники. От нашей хижины не осталось и следа: за тысячу лет доски сгнили в труху.
Сохранился лишь один след нашей жизни: мое внимание привлек блеск плавно изогнутого бока медной чаши. Я выкопала ее из земли и стерла засохшую грязь. Адам сделал эту чашу еще до того, как обратил свои мысли и умения в работе с металлами на изготовление оружия для воображаемой войны. В центре чаши была изображена женщина – я – с ниспадающими каскадом волосами, сидящая в спокойной задумчивости под деревом.
Меня охватила глубокая меланхолия. Когда-то Адам любил меня. Насколько иначе все могло бы сложиться, если бы мы и дальше жили мирно, наслаждаясь друг другом? Я стала бы матерью – и не простой, а особенной. Не покорная Ева, а смелая Лилит стала бы прародительницей человечества.
Раздвинув ветви ежевики и терна, мы выглянули на поляну, где росло древо жизни. Я вздрогнула, увидев, что ангелы все еще там. Сеной, Сансеной и Самангелоф маршировали с военной четкостью вокруг чешуйчатого ствола величественной финиковой пальмы; у их ног до сих пор торчал бронзовый меч Адама – грязный, потускневший, но по-прежнему прямой.
– План помнишь? – прошептала я, и мой спутник кивнул в ответ.
Самаэль вошел в заросший сад с востока ленивой походкой.
– Все в порядке, парни?
Ангелы как по команде обернулись.
– Ты?! – возмутился Самангелоф. – Что ты здесь делаешь, гнусный изгой, нечистый?!
– О… Так вы не слышали? Я вернулся. Вновь допущен к вратам рая. – Он отвесил глубокий поклон.
Ангелы переглянулись и начали перешептываться.
– Но вы, полагаю, не в курсе. – Самаэль принялся изучать собственные ногти. – Думаю, вы уже давно не получали от Него вестей. Он что-то умолк, верно? Видимо, потому и поручил вам столь пустячное дело – охранять никому не нужное древо. Чтобы вы не путались под ногами.
– Это не пустячное дело! – вскричал Сеной. – Мы защищаем древо жизни от рук человеческих, чтобы не вкусили они плода и не познали бессмертия!
– Ну да, конечно, – фыркнул Самаэль. – И много людей приходило сюда искать древо за последние тысячу лет?
– Тысячу лет? – робко переспросил Сансеной, запустив пальцы во всклокоченные волосы. – Неужели прошло уже столько времени?
– Мы Его верные посланники! – проворчал Самангелоф. – Он обращается к нам по всем Своим делам.
– Больше нет, – возразил Самаэль. – Только не после того бардака, который вы устроили в прошлый раз. Потому-то я и снова в фаворе.
– Какого бардака? – Сеной встопорщил перья на крыльях.
– Да ладно, – протянул Самаэль. – Мы все об этом помним – там, в реальном мире. Вы похитили Царицу Небесную, избили, одурманили и утащили прочь, заточив вдали от всех детей Ее. Стыдитесь!
– Кто тебе такое сказал? – проревел Сансеной. Он был на грани паники, пальцы у него дрожали, как камыш на ветру.
– Да все знают, – пожал плечами Самаэль. – С тех пор, как Она бежала из заточения.
– Она бежала? – Сеной тревожно всплеснул руками.
– О да, – подтвердил Самаэль. – И поговаривают, что… Я сам Ее, конечно, пока не видел, только слышал от двуликого Исимуда, посланца Энки…
– Не смей произносить при нас имена ложных богов! – взвизгнул Самангелоф.
Самаэль отмахнулся от возражения.
– …В общем, Исимуд говорит, что Она вне себя от гнева, прямо-таки в бешенстве, из-за троицы мордоворотов, которые унесли Ее и которых Ашера теперь разыскивает вместе с постоянно растущей армией разъяренных вооруженных последователей.
– Не может быть! – крикнул Сансеной. – Ее сестра не допустила бы такого!
Самангелоф бросил на него угрожающий взгляд и жестом приказал умолкнуть.
– Это ложь, – спокойно произнес он. – Мы не знаем, о чем ты говоришь. Изыди, ангел греха, избранник всех зол!
– Ну так и быть! – небрежно бросил в ответ Самаэль, к их удивлению и испугу. – Счастливо оставаться!
Мы оставили ангелов в глубоком замешательстве. Они спорили, остаться ли охранять древо или, не мешкая, разбежаться и спрятаться.
– Что ж, было интересно, – заметил Самаэль, когда мы вышли из Эдема через скрипучую ржавую калитку.
– Крайне познавательно. Ты знал, что у Нее была сестра?