– Я пишу молитвы. Гимны богам, которые поют по всему царству Шумера.
– Кто это? – кивнула я на изображение, вырезанное на каменной стене над столиком: обнаженная женщина с крыльями за спиной и с царственной осанкой стояла перед деревом, и по обе стороны от нее разлеглись два леопарда. На ее диадеме блистала вечерняя звезда.
Жрица покраснела. Она собрала рассыпанные таблички и убрала стилосы в футляр. Потом обернулась к Самаэлю:
– Как ты смел?! Разве можно приводить сюда своих любовниц, чтобы они допрашивали меня, словно блудницу?! Будь ты проклят! Чтобы тебе жить лишь в тени!
Самаэль вскочил и обнял ее.
– Душа моя, я бы не попросил, если бы это не было так важно.
Мне не хотелось смотреть, как он ее целует. Они были красивой парой.
– Идем, Самаэль, – позвала я. – Не следовало сюда приходить. Она не поможет.
Он оторвался от жрицы, поцеловав в лоб, и с мольбой уставился на изображение, вырезанное в камне. Служительница луны смягчилась.
– Это Инанна, – произнесла она, – старшая дочь Нанны и Нингаль, Царица Небесная, повелительница четырех четвертей мира.
«Царица Небесная»? Сердце у меня дрогнуло.
– Моя госпожа, – выдохнула жрица, глядя из-за спины Самаэля на вырезанное изображение. Когда она завела молитву, от звуков ее голоса я затрепетала, словно пшеница на ветру.
Неужели это наша Ашера? Неужели она появилась здесь, в Уруке?
У меня перед глазами пронеслось видение. О божествах, проживших целые эпохи, принимая разные формы и обличья, становясь все новыми проявлениями первичного, древнего Духа творения. Инанна была Ашерой, и обе они были Создательницей, кружившей над водами на заре времен.
Мы с Самаэлем переглянулись. Жрица окончательно потерялась в экстазе.
– А у нее… – начала я, но она не дала мне договорить.
– Да, да! – резко бросила она. – У нее есть сестра: Эрешкигаль, царица подземного мира.
Божественный сад
Мул ждал там, где я его оставила, довольный кормежкой в огромных храмовых кладовых. Мы нагрузили его припасами, обменяв вино на козлиные шкуры, сыр, фрукты и оливковое масло, и повели обратно через многолюдный город.
Купцы в тюрбанах шагали рядом с навьюченными ослами в сторону рынка. Мальчишка, держа посох наперевес, гнал мимо нас стадо тощих коз. Мы прижались к стене, чтобы пропустить телегу – шаткую грубую конструкцию, оставлявшую за собой дрожжевой запах пива.
У восточных ворот, таких же широких и высоких, как те, через которые мы вошли с запада, пришлось дожидаться паузы между волнами входящих.
– Отведи меня в сад Ашеры, – умоляла я Самаэля. – Я хочу его увидеть. Если твоя жрица права, нам по пути.
– Она не моя жрица! И ее указания неточны. Нам нужно найти гору, отмечающую путь к подземному миру.
В толпе за воротами вспыхнула потасовка, и до нас донеслись звуки тяжелых ударов и вопли. Пока забияки дрались, поток путников, толпившихся в воротах, немного стих, и мы выскользнули из города.
– Она говорила, что это на востоке.
Но в той стороне не было никаких гор: только болота и бесконечная бурая равнина, по которой даже сейчас, в послеполуденный зной, к Уруку стремился непрерывный поток путников.
Самаэль пристально посмотрел в сторону горизонта, словно желая, чтобы горы все-таки показались. Потом плечи у него поникли: он сдался.
– Но нам нельзя задерживаться, – предупредил он меня. – Когда мордовороты Яхве узнают, что я соврал насчет побега Ашеры, они начнут нас искать.
Мы пустились в путь по тропе вдоль заросших камышами болот, ведя в поводу упрямого мула, которого мы оба теперь звали Адамом. Вьючные сумы на боках животного были битком набиты дарами, которые дала нам жрица, чтобы мы могли войти в мрачное царство Эрешкигаль.
Через пару часов после того, как мраморные зиккураты Урука скрылись из виду, мы вышли к крепости, высокие стены которой поднимались над равниной. В отличие от городов, которые мы видели с реки по пути на юг, стражи здесь не оказалось. На валах не стояли ни лучники, ни мечники. Вход был только один: прочная кленовая дверь с большой бронзовой ручкой в форме львиной пасти. Два выложенных камнем канала подводили с востока и запада воду, которая проникала в сад через узкие просветы в стене. Дверь была закрыта. Мы привязали Адама к огромному кольцу на двери, развернули крылья и перелетели через стену.