Положившись на стремительный восточный ветер, я отправилась к омываемой волнами Аласии, ароматному острову посреди изумрудного моря, к земле рыбаков и виноделов, богатой медью, полной тенистых равнин, дубов и кипарисов, дотягивающихся ветвями до неба.
Если в нашем райском саду время не двигалось, то здесь наступил самый сезон нового расцвета. Склоны холмов пламенели цветами молочая. Хрупкие нарциссы и бледные анемоны устилали ковром оливковые кущи. На лугах буйно цвели орхидеи.
Ева отвергла меня, отказалась слушать. Если мне еще раз представится возможность передать ей мудрость, доверенную мне Ашерой, придется выбрать другое обличье. Среди высоких сосен на склоне горы я училась. Представляла себя в других формах подобно тому, как представляла крылья, прежде чем их получила.
Поначалу мне удавалось вызвать к жизни только отдельные части тела: ладони сменились раздвоенными копытами, сзади вырос ослиный хвост, которым было удобно отгонять мух. Но этого было мало. Первым делом нужно увидеть то, чем я могу стать, как я видела ангелов в полете. Силой мысли я избавилась от крыльев и пошла по склону.
Птенцы каменок надрывались в гнездах, требуя пищи. Тонкие травы поднимались из земли. Сладкий дурманящий аромат цветущего миндаля манил пчел. В Эдемском саду пчелы не водились: в них не было нужды.
Вдоль цветущего сада журчащий ручей нес талые воды в море. Во мне пейзаж вызвал новое чувство: ощущение перемен, движения, настоящего потока времени. Вам не представить, насколько это ошеломило меня, никогда не видавшую пчелы, не знавшую смены времен года, не говоря уже о полном величии весны.
Деревья поредели. Я вышла к заросшему травой полю с редкими вкраплениями рожковых деревьев. За ним сверкало море. В слабом прибое покачивалась лодка: простенькое суденышко, раскрашенное бело-голубыми зигзагами, похожими на волны. У руля стоял симпатичный парень, нагой до пояса, с мокрыми длинными волосами, облепившими спину. У меня забурлила кровь. Какое же коварство называть Адама единственным мужчиной! Этот парень был в тысячу раз красивее!
Я наблюдала, как он жонглирует серебристыми рыбешками, скидывая их через плечо в растущую груду на корме. Его широкие плечи блестели. Когда он выпрямился, чтобы вытащить сеть, ткань на его чреслах туго натянулась.
Я по-прежнему была нага. И несомненно прекрасна, крепкая и сильная. Но так не годилось. Мне нужна была одежда вроде той, что я видела после бегства из Эдема.
Скользнув взглядом вдоль козьей тропы, я увидела у берега усеянный розовыми цветками тамариск возле бревенчатой хижины. На ветвях дерева висели льняные полотнища, трепетавшие на ветру. Я сняла одно из них, обернула вокруг себя, как делали виденные мой женщины, завязала концы узлами на плечах и прихватила в талии красным шерстяным поясом.
Разгладив складки нового одеяния, я окликнула мужчину, который продолжал выбирать мелкую рыбешку, запутавшуюся в ячеях сети, и отпускать ее обратно в море.
– Привет, лодочник! – опять позвала я.
Понимаете, это ведь было до Вавилонского столпотворения, разных языков еще не было. Впрочем, толку-то? Парень все равно не ответил, продолжая работу и хмурясь при виде прорех в сети.
Наконец он поднял голову, переведя по-прежнему хмурый взгляд с порванной сети на меня, и, забросив сеть в лодку, погреб к берегу. Вот это было зрелище! Мускулы сильных рук перекатывались, волосы развевались на ветру. Ток новой жизни захватил и меня, наполняя трепещущее тело веселым пением. Оказавшись на мелководье, рыбак выскочил из лодки и привязал ее к стволу ближайшего дерева, но так и не поздоровался со мной.
Я решила попробовать снова:
– Как тебя зовут?
Он что-то буркнул в ответ. Ничего страшного. Я кое-что усвоила от Адама.
– Нарекаю тебя Йемом, – произнесла я. – А меня зовут Лилит.
Рыбак, все еще хмурясь, вытащил из лодки сплетенную из камыша корзину с уловом. Мне понравилась его серьезность. Похоже, у него много дел и нет времени обмениваться любезностями с незнакомками. Адам вечно улыбался, довольный своими достижениями, поэтому казался простаком.
Йем двинулся по берегу к тропинке, которая вела в долину меж двух холмов. Я засеменила следом, едва поспевая за его шагом.
– Что ты сегодня поймал?
– Рыбу. – Парень явно был не мастак разговаривать.
– Какую именно?
– Большую.
Я сдалась.
Тропка вилась среди низких кустов можжевельника и согретых солнцем валунов. Морской бриз холодил мне спину. Я сама не понимала, зачем пошла за Йемом, только чувствовала, что должна держаться как можно ближе к нему. Я была уверена, что он раскроет передо мной весь мир. А если он и свою постель раскроет передо мной – еще лучше.