Вкусите – и вы будете как боги
Застать Еву в одиночестве удалось не сразу. Адам постоянно крутился рядом. Командовал ею, указывал на ошибки: «Не так, Ева. Вот как нужно! Замешивай тесто круче. Ты налила слишком много воды, бестолочь! Раздуй огонь. Не давай пламени погаснуть! О чем ты только думаешь?»
Они по-прежнему были наги, но Адам начал носить на шее ожерелье из кусочков коралла, постукивавших друг о друга при ходьбе. Не знаю, как он нашел время, чтобы изготовить такую штуку, если приходилось без конца пахать землю и пасти скот, собирать урожай и разводить животных. Да и откуда он взял кораллы в такой дали от моря?
Пока Ева пекла хлеб, Адам поливал древо жизни родниковой водой из большого бронзового кувшина. Это всегда была моя обязанность, не его, мое право по рождению. «Женщина должна заботиться о всякой жизни», – говорила Ашера, показывая мне, как это делать. Почему же Адам отобрал у Евы именно эту повседневную обязанность?
Я смотрела, как они совокупляются тем способом, который навязывал мне Адам. Он наслаждался, придавливая Еву сверху; она же под ним лишь терпела. Плоские и сухие лепешки, испеченные Евой, остывали на полке рядом с ними.
Чем скорее я вытащу ее отсюда, тем лучше.
На третий день наблюдений я увидела, как она встала после их унылых утех, оставив довольного Адама храпеть, выползла из хижины и обхватила себя руками, прикрыв грудь, словно уже осознавая собственную наготу.
Был знойный полдень, душный и жаркий. Сад гудел, шумел и дурманил. Ева на цыпочках кралась мимо фиг и пальм через заросли шипастого аканта, топча темные фиалки. Она шла к древу жизни, словно ее тащили на веревке. Я последовала за ней, укрываясь среди теней всякий раз, когда Ева оглядывалась на хижину, где спал Адам.
У древа, прекрасной высокой финиковой пальмы, женщина распласталась на животе. Я обратилась чайкой и взлетела на ветку, чтобы разглядеть получше.
Раскрыв клюв, я наблюдала за Евой острым взглядом. Вскоре она подняла голову и огляделась в замешательстве, словно не понимая, как здесь очутилась.
Я спорхнула к земле, меняя личину чайки на образ королевской кобры. Надо сказать, мне удалось сделать это прямо в полете – настолько искусна я теперь была в мастерстве перевоплощения. Я приземлилась на кончик хвоста и поднялась в полный рост.
– Ева! – воззвала я.
Открыв один глаз, она огляделась.
– Прекрасная Ева! Блистательная Ева!
Тут она поднялась на колени. К ее чести могу сказать, что она даже не отшатнулась.
– Что за диво? – спросила она. – Как ты можешь говорить человеческим голосом?
Я моргнула, словно отмахиваясь: «А, пустяки».
– Я вкусила от плода, – пояснила я. – Плода, который дарует разум.
– Где же растет такой плод? – поинтересовалась она, как наверняка поступил бы любой на ее месте.
– Там, – качнула я головой.
Взгляд Евы последовал к древу познания, ветви которого гнулись под тяжестью ярких алых гранатов.
– А, ты о том плоде… – Она попыталась изобразить грубый голос Адама: – «Не ешьте его и не прикасайтесь к нему, дабы не умереть».
Пока я кружила по земле, Ева поворачивалась на коленях, не спуская с меня глаз. Наконец я поднялась, оказавшись на расстоянии раздвоенного языка от ее лица.
– И все же я жива. Я, не раз касавшаяся этих плодов и вкушавшая их.
Услышав это, женщина нахмурилась. Кстати, вблизи она оказалась довольно милой: бледноватая, но изящная, с красивым изгибом бровей, высокими скулами и заостренным подбородком.
– Кто сказал тебе, что ты умрешь? – продолжала я.
– Адам, – ответила она. – Мой глава и учитель. Я кость от костей его и плоть от плоти его. Я его помо…
– Да-да, это я уже слышала. – Показать насмешку в змеином обличье не так-то просто; у меня словно кость в горле застряла. – А откуда он сам узнал об этом, мужчина Адам?
– От Единого и Всемогущего, нашего Создателя.
Единого. Как же быстро укоренилась ложь, будто существует только Он один.
– Как ни жаль, вынуждена сообщить, что мужчину, твоего главу и учителя, ввели в заблуждение. – Я обвилась вокруг ее тела, но Ева отодвинула меня от лица на расстояние вытянутой руки. – Тебе велено избегать плода, чтобы оставаться в неведении. Плод дает знание того, что есть и что должно быть. Того, что есть добро и что есть зло. Это ценный плод, который дает мудрость. Я сама вкушаю его каждый день.
Она перевела взгляд с меня на соблазнительно алевший на ветвях гранат.
– Он не несет смерти. Напротив, скорее он несет свободу. Твой мысленный взгляд откроется. Плод покажет тебе, как нужно жить, причем жить хорошо.