– Похожа, – Николай вмешался так неожиданно, что обе вздрогнули.
Старуха было возразила, но Николай пояснил:
– Походка чисто материна.
– Разве что походка. Мать твоя светленькая, – хмыкнула бабушка. – А ты темненькая. Лицом не в нее, а в того деда.
«Который проклял», – поняла Лиля и сжалась от страха.
– Мама красивая была? – спросила позже.
– Глаз не оторвать. Отец твой высох как щепка от любви, – у старухи, видимо, сильные боли прошли, потому что она совсем не сердито проговорила: – И ты красавица. Не в мать, но тоже красивой уродилась.
Она ласково погладила Лилю по щеке.
Все вокруг давно спали, а Лиля мучилась, сон не шел. Хоть и любят ее в семье, только как же ей не хватает матери. Маме можно было б рассказать про Костю с его жеребятами. И про монету! Мама бы ее не отругала, а, наоборот, заступилась бы. Поняла бы, что нету никакой тут Лилиной вины.
Лиля, как всегда, представляла себя маленькой девочкой, а мать – взрослой женщиной. Но тут вдруг всплыли бабушкины слова, что помоложе Лили теперешней была ее мать. А отец ее так сильно любил, что украл. Это ж какие нешуточные страсти. Неужели... у Кости такие же чувства к ней? Не может быть! У него глаза как вода. И он их опускает, смущаясь.
...Цветок хотел передать... Огненную лилию... Но... он не цыган! Костя... Костя!
Костя не дал брату затянуть со сватовством. Выпихнул к цыганам на следующий день.
Брат с Никифором заехали за дедом Чубаем. Старик не сильно понял, куда и зачем его везут, да и Костин брат не горел желанием объяснять. Дед всю дорогу прогулке радовался, как дитя, улыбался. Перед табором Костин брат проорал ему в самое ухо:
– Не встрявайте!
– Ась? – приставил ладонь, чтоб лучше слышать, Чубай.
– Знайте себе помалкивайте!
Старик весело закивал седой головой.
Цыгане отвели делегацию к Николаю. Послы смущенно оглядывались в шатре, пока Николаю не надоело их молчание. Он обвел взглядом троицу и спросил у самого пожилого, у старика, с чем они пожаловали.
Ответил, откашлявшись, брат Кости:
– У вас, гм, товар, у нас купец...
Начал-то он важно, но дальше не знал, как повернуть дело.
Николай посоображал, посмотрел на Никифора, которого видал у лошадника, и по-своему все понял:
– Вы уж извиняйте, люди добрые, но мы тут стоим по нужде, а не для торговли. Нету у меня лошадей на продажу.
– Каких лошадей? Дались вам всем эти лошади! – застонал брат Кости.
Никифор потихоньку объяснил цыгану, что они приехали Константину Лилю сватать, старик – Костин крестный, а это – старший брат. Такое вот дело.
Как Николай не изумился, но сумел отказать, не уронив ничье достоинство. Повел витиевато, что, мол, у местных своя дорога, у цыган своя. И дороги эти хоть и идут рядом, но не пересекаются...
Расстались они вполне довольные друг другом.
Глава 6 Как сделаться цыганом?
– Ну что? – подскочил к сватам дома Костя.
– Отказали, – развел руками брат, с трудом скрывая улыбку.
– Эх, дом тесный для семьи. Строиться надо, – сказал Костя.
– Да ты меня слышишь? От-ка-за-ли! – разозлился брат.
– Да как же так... – Костя сел.
Няня всей душой желала, чтоб Костина затея провалилась. Но как услышала, что случилось, возмутилась:
– И хозяйственный Костенька, и деловитый. И внешностью Бог не обидел. Да за него любая наша девушка пойдет. Чего этим цыганам только надо?
– Выкуп, – отозвался дед Чубай.
Костин брат с Никифором переглянулись. Вот тебе и глухой.
А у Чубая глаза разгорелись. Надо же, такая забава – цыганку сватать, а его отстранить пытались:
– Мы за дело не с того конца взялись. Надо было обмозговать все сначала. С выкупом определиться. А мы о нем даже не заикнулись.
Костя воспрянул духом.
– Они что, бусурмане? – нахмурился Костин брат. – Выкуп им подавай...
– Зачем же это. Христиане, как есть христиане, – оживленно болтал Чубай. – Только бабы ихние и девки доход в семью приносят. Следует возместить.
– Где ж это видано! Вместо того чтоб приданое взять, самому платить! – брат завопил: – Костя, одумайся!
– Заплачу, раз положено, – отмахнулся Костя, но испугался: – А много ли надо и чего?
Деду Чубаю неудобно было сознаваться, что не знает, да пришлось.
Костя так выразительно огляделся, что Никифор забоялся: сейчас вынесет все из дома проклятым цыганам. Напомнил про кочевую их жизнь. Давать лучше то, что сподручнее для нее, а не все подряд тянуть.
– Чего тут думать, – хмыкнул брат. – Деньги. Вот это вещь для всех удобная. Монету им звонкую подавай!