Посмотрел на раздутый живот Снежки и расплылся в довольной улыбке.
– Рано радуешься. Хорошо, если хоть один живой, – скривился цыган и велел принести воды похолоднее.
– Вам? Попить? – не понял Костя.
– Лошади. Ледяной воды!
Костя запротестовал. Вот же стоит в ведрах вода. Согрелась уже. А холодную нельзя, все нутро сведет.
– Делай, как говорю! – осерчал цыган.
Костя сбегал к колодцу. У него от одного взгляда на ведро с водой заломило зубы! Как же можно лошадь поить? Но раз велели, принес.
Снежка сначала отфыркивалась. Потом поддалась уговорам цыганки, попила. Легла. Живот заходил ходуном.
Родился первый жеребенок. Поднял голову. Живехонек! Снежка потянулась к нему. Хорошо, придержали, а то второй уже появился. Раздавила бы о стенку. Тоже живой!
Цыганка бурно выразила восторги. И Костя еле сдерживал радость. Цыган на девушку цыкнул, а Косте сказал:
– Хорошо кормил, выносила двойню. Первый, может, оклемается, а второй слабый.
Осмотрел их.
– Кобылка и жеребчик.
Решил, глядя на квелого второго жеребенка:
– Кобылка, может, выживет, а жеребчик точно подохнет.
– Поживем-увидим! – Костя уже успокоился и принял деловой вид.
Снежка как ни в чем не бывало вылизывала своих мокрых деток.
Цыгане сидели на полу на соломе, уперев руки в колени. Остались ждать, когда жеребята встанут на ноги. Костя был доволен. Вдруг еще чего подскажут. Люди явно знающие лошадей. Не чета местным.
– Назови цену за сивого, – Николай предложил так, как будто они это только что обсуждали.
Костя чуть не ахнул. Разглядел Сивку! Когда успел-то?
– Нет, – сказал, – даже не начинай. Не продам.
– Я тебе хорошие деньги дам, – цыган добавил со значением: – Как своему.
Костя молча покачал головой. Нахмурился, давая понять, что разговор окончен.
– На все есть цена, – не унимался цыган. – Я даже торговаться не буду. Назови!
– Сам знаешь, – ответил Костя, – не все продается.
Он и от большой нужды не расстался бы с Сивкой. Решил смягчить отказ:
– Я еще не торгую. Недавно дело основал. Вот приходи ко мне через год или два. Подберешь себе коня.
– А с этими зачем связался? – кивнул Николай на Снежку. – Капризные, намучаешься. Да и кому такие у вас нужны?
– Есть любители. Вон у барыньки сыны в кавалерии. Горы отвалят. Я эту породу улучшать собрался. Сам пока трачусь. Знаешь, во сколько случка с жеребцом обошлась?
Он сказал, цыган присвистнул, но согласился, что того стоит.
К ним доковылял Никифор. Заглянул и вскрикнул:
– Двое!
Запричитал, что непременно сдохнут. Это ж какие они слабые, если двойня. И тут кобылка встала, хотя ножки у нее и подкашивались. Не беда. Это всегда так сначала.
Костя победно всех оглядел.
Цыган довольно хмыкнул, поднялся и пошел по конюшне. Никифор за ним. Костя было пожалел, что в денниках пусто. С другой стороны – нечего лошадям мозолить цыганские глаза. И хорошо, что Сивку увели на луг. Подальше.
Костя ждал, а жеребчик все лежал. Кобылка стояла подрагивая.
Костя повернулся к девушке:
– Я, когда первый раз увидел, как новорожденный жеребенок дрожит, думал, что он ноги поломал.
Ну вот, зачем это он брякнул. Несолидно выглядит.
Цыганка подскочила, быстро-быстро заморгала. Костя испугался. Что ж за глупость он сморозил, что она так расстроилась, глаза на мокром месте?
– А когда я первый раз увидела, то заплакала, – сказала девушка. – Я тоже думала, что жеребенок родился и ножки сломал. И ему больно, как и мне.
– Тебе? – растерялся Костя.
– Меня мама сильно бросила...
– Неужто ты помнишь? – раздался за их спинами голос. Это Николай неслышно подошел. Стоял, взволнованно смотрел на девушку.
– Вспомнила, – вытерла слезинку рукавом цыганка. – И как мне больно было. И как страшно. Но я тихо сидела, молча, не плакала. Потом ты пришел, тебя я позвала. Ты меня понес. Мы ехали, остановились, и кобыла ожеребилась. И тогда я заплакала, так мне жеребенка жалко стало. И ты заплакал.
Тут и цыган смахнул слезу. Но Костя не узнал подробностей, о чем это они тут толкуют: жеребчик выпнулся на ножки. Пошатывался, но стоял!
– Тощий какой! Одни кости. Я тебя Косточкой назову, – пошутил Костя на радостях.
– Плохое имя! – серьезно возразила девушка.
– А какое подходит? – у Кости в душе все ликовало. Он и второго жеребенка выходит, главное, что тот поднялся.
– Крепыш, – решила девушка.
– Быть тебе Крепышом! – весело нарек жеребчика Костя.
Появилась няня, увидела жеребят и обомлела: