– Крепыша покормил. Он уже бодрый. Кобылку от мамки оттирать начнет скоро, помяни мое слово.
– А как ты ее назвал? Кобылку? – спросила Лиля.
– Гм. Еще никак, – растерялся Костя.
– Надо поскорее имя дать! – Лиля даже руками всплеснула.
Оглянулась:
– Иди скорее слушать, сейчас петь начнут.
И убежала. А Костю пение почему-то мало интересовало. Покрутился немного, Лили больше не увидел и отправился домой.
Глава 4 Ой, что творится
Он зачастил к цыганам. Потолковать один на один с Лилей больше не удавалось. Вечно торчал рядом ее брат Алекса, заговаривал с Костей, а Лиля уходила. Потом она вообще перестала показываться. Косте на его вопросы, где она, туманно отвечали, что сильно занята, матери помогает, и в том же духе.
Цыгане его вроде не гнали, но Николай стал обходить стороной и даже о Сивке не спрашивал.
А Косте нестерпимо хотелось повидаться с Лилей. Что с ним происходит, он не понимал. Жил целый день мыслями о цыганке, летел вечером как угорелый в табор. И возвращался ночью несолоно хлебавши к своим жеребятам. Стали они поверенными в его сердечных делах.
И вот он все-таки дождался Лилю. Увидел две женские тени у дальнего шатра и по тяжелой походке узнал в одной цыганке Лилю. Ускользнул от костра и столкнулся с нею прямо лицом к лицу. Ну вот, застал, поймал. Надо бы о своих чувствах сказать. О том, что измучился. О том, как нравится ему Лиля...
– Я кобылку так и не назвал, – заговорил Костя о вещах привычных. Тут же сообразил, как намекнуть: – Она славная растет, шустрая, веселая. Добрая лошадка будет.
Лиля слушала.
– Вот и думаю, не дать ли ей имя Цветочек? – Косте казалось, что он не в бровь, а в лоб говорит, даже щеки заалели от собственной наглости.
А Лиля не догадалась, замахала на него возмущенно.
– Цветочек?! Лошадь? Совсем плохо! – она рассмеялась. – Если быстрая, так пускай летает, Ласточкой назови.
– Ласточка моя, – прошептал Костя.
Тут Лилю окликнули, а может, и не ее, но она скрылась в шатре. Как из-под земли вырос Алекса, затараторил, засверкал белыми зубами. Костя не остановился с ним поговорить. Пошел, пошатываясь от пережитого волнения. Дома понесло его к лошадям. Перепугал Снежку, когда мимо нее полез к кобылке целовать и объяснять, что она теперь Ласточка.
В шатре насупленный Николай спросил у Лили, не лошадник ли там говорил с ней. Она кивнула и села напротив отца. Ничего плохого она за собой не помнила, но почему-то чувствовала вину. Николай молча поигрывал своим кнутом.
– Бери Лилю и уезжай! – посоветовала его старуха мать. – Скажем парню, что умерла, сбежала, замуж отдали.
Николай размышлял.
– Нет, не годится. Слишком хлопотно выйдет, – вздохнул, повернулся к Лиле: – Сиди внутри. И носа наружу не показывай!
– Как ты мог его пропустить? – кнут Николая уперся Алексе в грудь.
Мальчик виновато наклонил голову.
– Глаз с лошадника не спускай, чтоб не проскользнул больше незамеченным. Покажется – дай знак, а сам оттирай его подальше от шатра. Смотри, чтоб и близко к Лиле не подошел! – наказывал сыну Николай.
– Вот выдал бы ее замуж, когда к ней сватались, горя бы сейчас не знали! – проворчала старуха.
– Отец, – неожиданно полюбопытствовал Алекса, – а правду говорят, что свою первую жену ты умыкнул, потому что не отдавали за тебя?
Николай зыркнул на Лилю, но подтвердил:
– Богатый жених хороший выкуп за нее сулил. Мы с ней сбежали. Получается, что украл, – он опять посмотрел на Лилю. – Если б нас сразу нашли, то убили бы!
Женщины ахнули.
– Однако мы хорошо спрятались. Через положенный срок повинились, – он не выдержал и запричитал: – Лиля-Лиля! Ни один отец так не баловал свою дочь, как я тебя. Ласточка моя, я ж тебя лелеял. Цветочек мой. А ты...
Лиля захохотала так неожиданно, что все вздрогнули и уставились на нее. Мачеха покачала головой укоризненно.
А Лиля под недоуменным взглядом отца посерьезнела. Изо всех сил старалась выкинуть из головы, назовет ли Костя Цветочка Ласточкой, как она ему посоветовала, или нет.
Отец пригрозил ей кнутом:
– Не вздумай с ним и слова сказать! Не давай ему повода! ОН НЕ ЦЫГАН!
– Ты ж говорил, что лошадник как цыган? – подлил масла в огонь Алекса.
– Мало ли, что я говорил, только он не цыган! Законов наших не знает и блюсти их не будет. Ничего хорошего от него не жди. Все!
Лиля съежилась под его взглядом. Старуха поманила ее помочь с постелью. Оглянулась, убедилась, что Николай не слышит, и прошептала:
– Твой дед твою мать проклял. За то, что сбежала с моим Николаем...
У Лили дыхание перехватило от ужаса. Подумать только, проклял! Не поэтому ли мама погибла? Сработало проклятие.