Выбрав наконец, необходимый маршрут, Лилия отправилась на центральную набережную.
****
Шагая по узким коридорам отеля, Ярослав ощущал, как с каждой минутой былой настрой испаряется, оставляя после себя легкий привкус смятения. Осуждающий взгляд Лилии, посланный вскользь, однако, метко ударивший в цель, достиг сердцевины самолюбия. Ярослав терпеть не мог, когда кто-то осуждал его образ жизни. Друзья по большей части разделяли его позицию, даже те, кто находились в законном браке, не прочь были поменяться с Яриком местами. Были, конечно, исключения, но они не в счет. Взять младшего брата, он уже два года встречался с Анфиской, которая полностью завладела сознанием парня, бессовестно перетянув его в Питер, поближе к собственным родителям. Ярослав не принимал подобных отношений, где одна личность начинала довлеть над другой. Так вышло и с Ромкой, теперь встречи с братом становились все реже. Ярослав открыто осуждал бесхребетность брата в отношении коварной Анфиски, но, как известно, любовь слепа..
Лишь мать - Светлана Андреевна, никак не могла нарадоваться на младшего брата, бесконечно ставя его в пример нерадивому Ярославу. Стоит отметить, что обычно сын пропускал критические нотации матери мимо ушей, ссылаясь на собственный опыт и четкую жизненную позицию. Однако, нельзя сказать, что ее слова никак не отражались на его мыслях: порой он и сам начинал украдкой задумываться о бесмыссленности этих необременительных связей, но планка была столь высока, что он не готов был терпеть рядом с собой нелюбимую женщину. Он искренне пытался построить быт с милыми девчонками, влюбленными в его глаза, тело или счет в банке... Однако, всего пара провальных попыток, обрекла его на подобный образ жизни. Нельзя было сказать, что он не способен был на подобные высокие чувства, отнюдь, один раз в своей жизни он по настоящему любил. Теперь, по прошествии пяти лет, когда гнев немного остыл, и мысли стали более трезвыми, он все чаще вспоминал Иру, бесконечно сравнивая с ней каждую последовательницу. Увы, не в пользу последних. Таких умных, незаурядных, фантастически проницательных женщин, у него больше не было никогда. Частенько Светлана Андреевна с сожалением вспоминала свою бывшую несостоявшуюся невестку, укоризненно глядя на сына.
К слову сказать, сама она служила образцом семейной благопристойности, выйдя замуж за первого мужчину- отца Ярослава. Мама была утонченной, интеллигентной женщиной 55 лет, прожившей в законном браке все двадцать пять лет, стараясь воспитывать сыновей в любви и уважении к женщинам. Отец был классическим примером для подражания мальчишек: в свое время он налегке приехал в столицу из небольшого городка на Волге, и настолько сильно захотел остаться в большом городе, что работал на трех работах, не покладая рук. Спустя год он встретил Светлану. Через полгода сделал предложение. Сын родился, как и положено, спустя девять месяцев после свадьбы. И все в жизни Шмелевых было настолько предписано, отточено, отрепетировано, что став подростком, Ярик открыто возненавидел весь семейный уклад: все эти обязательные ужины в определенное время, воскресные поездки к бабушке, вся эта тирания долженствования к шестнадцати годам достигла апогея. Сын стал неуправляемым, подвергая сомнениям каждый семейный ритуал, выворачивая наизнанку навязанные ценности. Младший брат никогда не пререкался с родителями, предпочитая все делать исподтишка, отмалчиваясь, но тем не менее достигая своих целей. Ярик это видел, ему частенько доставались незаслуженные тумаки, предназначавшиеся брату. Но он покрывал деяния Романа, понимая, что старше, сильнее и имеет более весомую позицию в доме. Когда Яру исполнилось двадцать, он благополучно съехал из родительского дома, без тени сожаления и чувства вины. Мать тяжело переживала разлуку с сыном, и клятвенно обещала не вмешиваться в его личную жизнь, в обмен на возможность навещать его по выходным. Ярослав стойко терпел желание матери повесить в квартире "красные шторки в белый горошек" и заметить лаконичную мебель на причудливые шедевры классического дизайна, щедро украшенные вензелями. Он был непреклонен. Единственным, что Ярослав позволил внести в свой холостяцкий быт, был волнистый попугай Гоша, торжественно врученный на его 25-летие. Как раз в тот момент Ярик остро переживал разрыв с Ирой и компаньон, участливо желающий "доброго утра" за чашкой кофе, был как нельзя кстати. Гоша был удивительно обучаемым попугаем. Он даже выучил три матерных частушки, которые Ярик припасал на случай надоедливых гостей, или особо непонятливых барышень.
- Ты чему улыбаешься?- спросила шатенка, натягивая простынь на оголенную грудь.