Ну, я и не надеялся особо. Тогда с другой стороны.
- Пытая ребёнка? Откуда такая доброта?
- Вот уже десять лет как его святейшество папа Инокентий IV в булле “Аd extirpanda" дал нам право и вменил в обязанность применять телесные пытки для искоренения скверны. О возрасте испытуемых там ничего не сказано.
- Но хоть причина-то должна быть? Основания какие-то? - я был уверен, что лично я мог дать только одну причину: сам факт переселения душ, так сказать. Но сильно сомневался, что успел на этом спалиться. Ружеро, по малолетству, тоже вряд ли сумел так нагрешить, чтоб аж вплоть до инквизиции.
- Разумеется, - Альфонсо был невозмутим. - Подозрения в ереси таковыми и являются.
- То есть, чтобы схватить ребенка и начать пытать достаточно одних ваших “подозрений”? И доказательств никаких не требуется?
- Ну, что ж, - подал он голос после нескольких секунд молчания. - Учитывая твой юный возраст, я отвечу. Мы не звери, что кидаются на добычу, терзаемы голодом. Инквизиция не хватает кого попало. Подозрения всегда обоснованы. Всегда. Не было случая, чтобы мы ошиблись. А доказательством вины служит признание подозреваемого.
- И вы заранее знаете, что арестованный виновен, да? Осталось только выбить признание?
- Обратного еще не было. Тебе лучше сразу сознаться, Ружеро. Ты ещё молод, и не знаешь, но никто не может вынести достаточное колличество боли долгое время. Сознаются все.
Это ты мне про боль будешь говорить, урод?
- Я бы сознался, да только не знаю в чём, - стоять наклонившись, с задранными назад и вверх руками, очень неудобно. Приходилось каждый раз поднимать голову, чтобы видеть их, но долго голову так держать, оказывается, трудно, и она так и норовит свеситься на грудь. Да в такой позе взлетающего рака вообще стоять тяжело. Хочется или взлететь уже, или приземлиться. Но ни того, ни другого сделать не дают.
- Мне очень жаль, что ты упорствуешь в своей лжи. Как, впрочем, и все... поначалу. Мы покажем тебе немного боли, чтобы ты понял, насколько приятней говорить правду.
Альфонсо кивнул, и палач потянул за веревку, задирая мои руки кверху. Ай, бляди, что ж вы творите, суки, у меня же рука сломана! Ааааай!! Аааааа!!!
Фьюууть - и сознание со свистом вылетело из меня. Опять. В который уж раз.
Отсутствовал я в этом паршивом месте к сожалению не долго, но кое-что изменилось: я был растянут на столе. Полоска здоровья перед глазами показывала три из десяти.
- Ты продолжаешь упорствовать? - Альфонсо был само участие. - Это печально. Не лучше ли сказать правду?
- Какую правду, гады, вы же меня ни о чём не спрашиваете?!
- Ты состоял в сговоре против церкви и папы?
- Да нет, конечно! Вы с ума тут посходили? Мне одиннадцать лет! Кто меня в заговор пустит?!!
- Очень жаль, Ружеро, что ты продолжаешь лгать, - он ласково улыбнулся. - Но мы поможем тебе увидеть свет.
Ступни сдавило так, что я, кажется, слышал треск костей сквозь свой крик. Глаза заволокло красным, вдохнуть не получалось, я задыхался и заглатывал воздух, как рыба. Боль не прошла даже когда давление прекратилось. Точно сломали, твари.
ЗДОРОВЬЕ 2/10
Даже мои глюки отмечают потерю здоровья.
- Да хрен с вами, был, участвовал, состоял! Против церкви, против папы, против всех! Что ещё?
- Вот видишь, Ружеро, обратного не бывает, - несмотря на сарказм в содержании, сам тон его был нейтральным, может даже сочувственным. Потом он сменился официальным:
- Итак, в силу данных признательных показаний, считается установленным как факт, что Ружеро Понтини является соучастником в преступлении против церкви, а именно: составлению заговора по распространению ереси, подрыва авторитета церкви, и лишению власти понтифика. Ружеро Понтини, верно ли записанное?
- Да! Верно!
- Ружеро Понтини вторично подтвердил, уже и без причинения ему боли, что записанное с его слов - верно. - Я пытался успокоить дыхание. Зажурчала вода. Альфонсо, утолив жажду духовную, утолял телесную. Я бы тоже не отказался, но мне никто не предложил. - Теперь тебе будет легче, сын мой. Сказав правду раз, продолжать уже просто. Больше нет смысла лгать. Ведь правду говорить легко и приятно. Ты же чувствуешь, как словно груз упал с твоей души?
Я чувствую, что вы, падлы, опять сломали мне руку, и переломали ноги, козлы...
- Чувствую, чувствую! - извращенцу, видать, нужно, чтобы я ещё и удовольствие от процесса получал.
- Кто ещё состоял с тобой в заговоре?
- Да откуда я знаю? Кого хотите, того и запишите. Я подтвержу.
- Нам не нужно, кого мы хотим, - вякнул Бартоломео. - Ты сам должен снять грех с себя, и назвать имена заговорщиков.