Нашим, как выразился Гвидо, женщинам, если это происходит с ними, к сожалению грозит не изнасилование, а продолжительные зверские пытки и смерть.
Ни воды, ни еды нам не давали целый день, что было неприятно, поскольку со жратвой-то хрен с ней, а вот без воды нехорошо даже мне, не говоря уже о Гвидо. Но это, тем не менее, внушало определённые надежды, что долго нас тут держать не собираются. Правда, дальнейшие планы местных силовиков нам вряд ли должны понравиться, но в любом случае они подразумевают перемещение в пространстве, в течении которого что-нибудь может да случиться. Опять же, узнаем, что там с нашими девочками. И если что... Ну, постараюсь заставить их меня грохнуть при попытке к бегству, или при оказании сопротивления.
За мной пришли ближе к вечеру, что было, на мой вкус, слишком уж долго. И это говорило о том, что мои надежды были не беспочвенны. Если бы в Инквизицию, к братьям, так давно бы уже забрали. По крайней мере меня. И письмо о том недвусмысленно говорит: незамедлительно. То есть, как только - так сразу. Личности им выяснять без надобности, так чего бы тянули? Вот то-то. Так что когда дверь открылась, безо всякого лязга и скрежета, кстати, просто засов прошуршал, я почти не сомневался, что мои мытарства на сегодня закончены. Стражники, числом трое, сегодня не отличались особой злобностью.
- Ты, - показал на меня один. - Выходи.
Руки крутить-вязать не стали. Просто пошли один впереди, двое сзади. Шли недалеко: вышли из подвала и несколько шагов по коридору. Первый, не постучав, заглянул в комнату, и что-то сообщил туда. Потом махнул рукой и меня втолкнули в помещение. В этом нешироком, метра три, но вытянутом средневековом конференц-зале собралась разномастная и интересная компания. Вернее, две компании, явно разделенные на группы по интересам. На дальнем конце за столом сидело двое облаченных в рясы. Не такие рясы, как привычные на православных попах, но вполне узнаваемый стиль. Не спутаешь. Рядом с ними стояли ещё трое. Один в гражданском прикиде, и двое в нагрудниках и шлемах. Кoманду соперников представляла четверка полностью укомплектованных рыцарей. Серьёзно. Я ещё тут такого не видел. Не только нагрудники, но и все остальные причиндалы: глубокие, с наносниками, явно не для полицейской службы шлемы под чёрно-желтым намётом; кольчуги от шеи до пальцев ног, с налокотниками и наколенниками. Чёрно-желтые, под цвет намётов, сюркотто перевязаны широкими ремнями с мечом и кинжалом. На руках - рукавицы из толстой кожи с металлическими нашлёпками и крагами почти до локтей. Прикид недешёвый, рыцарский, а сюркотто - в шахматную клетку с левой и с половиной чёрного орла с правой стороны - у всех одинаковые, униформенные, что для рыцарей было бы нетипично. Опять же, по городу в таком просто так не ходят даже самые отмороженные вояки.
Что бы тут не происходило, буря-шторм-ураган, жаркие торги, или напряжённые переговоры (а что-то да было, по раскрасневшимся и злым лицам всех присутствующих видно), оно уже завершилось неким результатом. И потому как сюда привели меня, результат был ясен. Партия Уберти взяла этот сет. То-то рясоносцы в мою сторону не смотрят даже.
Один из рыцарей обратился ко мне хриплым голосом:
- Ты Ружеро Понтини?
- Угу, - я кивнул. Он кивнул мне в ответ и оглядел стражников. Те тут же расступились, освобождая проход. Рыцарь повернулся к монахам, словно собираясь что-то сказать, но передумал и молча дал знак рукой нам на выход. Видимо, все слова уже были сказаны. Ну, все да не все. Я ещё свои две копейки не вставил.
- Постойте.
Двинувшиеся было монументы рыцарской славы остановились.
- Что ещё? - сурово нахмурился хриплый. Ко лбу из-под шлема прилипла седая прядь. Усы и борода тоже были с проседью. Немолод уже рыцарь-то.