— Лилька! Лилька! Ты живая? — теребил меня Олег. — Вот я дурень глупый! Я ж тебя чуть не угробил! Лилька, Лилька!
А я лежала, улыбаясь, и не хотела, и не могла ему отвечать.
***
Меня рвало, выворачивая на изнанку. Федин бегал вокруг меня с тазиками, полотенцами, банками марганцовой воды.
— Лилька, ну попей, пожалуйста еще. Тебе надо.
Я послушно пила, снова выворачивалась наизнанку, не в силах даже думать о том, когда все это закончится.
Часть 24
Проснулась я от солнца в глаза. Олег спал сидя на полу рядом с кроватью.
Попытка сесть не увенчалась успехом.
«Слаба и измучена» — пронеслось в голове, и от жалости к себе навернулись слезы. Я всхлипнула.
— Лилька? — встрепенулся Федин. — Лилька, ты как?
— Как в гамаке. Все качается.
— Лилька, детеныш ты бестолковый. Прости меня дурака. Я чуть тебя не угробил. Молчи, ничего не говори и не шевелись. Сейчас тебе кефирчику организую. Тебе надо кефирчику попить.
Я поморщилась.
— Надо-надо! Даже через силу. К вечеру будешь у меня как огурчик! Как же ты меня напугала!
Он зашторил окно, принес кефир, включил звуки леса.
— Я с тобой рядышком посижу, почитаю. Вдруг чего-нибудь захочешь.
Мне ничего не хотелось. Сердце стучало в ушах: 1, 2, 3, 4… 1, 2, 3, 4… И так до бесконечности.
Сон пришел глупый и страшный: в большой комнате было очень много людей, но каждого я знала. Были соседи, старые знакомые, одноклассники, умершие родственники, Макс, Федин, Вовчик, Ирен. Все они были заняты чем-то своим. А я была голая и никак не могла найти, чем прикрыться. На меня никто не обращал внимания, но я боялась, что в любой момент меня обнаружат и поднимут насмех. От напряжения я вся вспотела.
— Лилька, Лилька!
Я проснулась.
Федин тряс меня за плечо:
— Лилька, ты плачешь во сне. Успокойся. Это — сон. Всего лишь плохой сон. Кефирчику хочешь?
Часть 25
— Федин, — я привстала на локтях.
— Да, — он приподнялся.
— Ты говорил у тебя полно коньяка.
— Да. Но он только для меня, — он опустился.
— Так я для тебя и спрашиваю.
Федин удивленно глянул на меня:
— Все так серьезно?
— Можешь даже чтение не откладывать. Я буду говорить в люстру, а ты- делать вид, что слушаешь.
— А можно я не буду коньяк тратить. Я только за писчими принадлежностями сгоняю. Люблю, знаешь ли, чужие истории на карандашик брать. Ну числа там всякие, имена, пароли, явки.
— Лучше пивчиские принадлежности неси.
— Погоди, Лилька. У меня же ведь где-то костюм священника валялся. Пойду лучше в рясу облачусь. Вдруг после исповеди проповедь ввернуть удастся. Я ща.
Федин принес поднос с графинчиком, стопкой и нарезанным кружочками лимоном, накинул на плечи длинную черную накидку:
— Коньяк дерьмо. Поэтому пью по-босятски, — оправдался он. — Еще не передумала? Пока я не начал, а?
— Федин. Мстишь?
— Сдаюсь-сдаюсь, — он сел возле кровати.
— Не знаю, с чего начать.
— Закрой глаза, дитя мое, найди начало и… Я весь во внимании.
***
— … И вот я у тебя.
Он достаточно долго молчал.
— Федин! — заерзала я на кровати, — а давай поженимся! Закатим сумасшедшую свадьбу и унесемся в круиз по Средиземке! Пусть мой и твоя сдохнут от зависти!
— Дура ты, Лилька, — искренне рассмеялся Олег. Потом резко помрачнел. — К сожалению ни Ирен, ни Макса это не тронет.
— Это почему?
— Да потому что, Лилька, — он злорадно усмехнулся, — ни я Ирен, ни ты Максу нахрен не нужны!
— Федин, я не пойму: ну ладно я с Максом. Пусть. Но вы-то с Ирен!
— Ах, люди-люди! Ничего-то вы не понимаете! — он закатил глаза. — Ирен… Ирен — сука конченая. Она такой родилась. Ей нужен весь мир под каблуком, а не какой-то дешевый актеришка, вроде меня. Ей всегда всего мало: давай еще! Еще! Еще! А у меня от этих напрягов потенция на ноль сошла.
Я сидела разинув рот.
Федин посмотрел мне прямо в глаза:
— Боюсь я ее, Лилька. Люблю до безумия и боюсь. И с ней не могу, и без нее не могу. Она это знает и вьет из меня веревки. А писюн и вправду перестал работать. Врач говорит — нервы. Тут-то она меня совсем и прикончила. Сгинул Федин, Лилька. Нет его больше.
Олег отпил прямо из графинчика.
— Вот так, Лилька, все у нас с тобой печально. Не хочу больше исповедей. Ты поспи. А я тут рядом почитаю посижу.
— И как я по-твоему сейчас усну?
— А это уже не моя проблема.
— Олег, что-то не так?
— Все, — рявкнул он.
— Сам дурак, — рявкнула я в ответ и демонстративно отвернулась от него, плюхнувшись на подушку.
Часть 26