— Лилия, а Макс знает, что Муня твой брат?
— Знает, — мои щеки вспыхнули.
Стало не по себе от воспоминания об обстоятельствах нашего знакомства с Максом.
Диман тут же это заметил.
— А Муня знает про тебя и…
— Не знает, — отрезала я.
— Вот Макс красавчик! Лихо!
— Ты о чем, Диман.
— В кратце: твой Муня с Максом на одной мадам пересеклись. Только Макс к ней быстро остыл.
— Потому, что у нее редкое имя Грета. А он дважды с одной не… — продолжила я за Димана.
Он кивнул:
— Быстро схватываешь. Муня-дурачок врюхался по самые уши, на брюхе по лужам за этой мадам ползал, а мадам к нему никакого интереса не имела. Пока Макс не вмешался. Он ему и мадам уговорил, и свою квартирку для утех предложил. За бесплатный сервис в его гаражах ему и мадам. И счастливый Муня- дурачок с радостью согласился. А теперь он еще и сестричку Мунину огулял. Видишь какую злую шутку с брательником твоим буковки в твоем имени сыграли. Макс его по полной программе опустил. Только, Лилия, не надо на меня так зло пялиться. Не я устраивал весь этот кардебалет.
— Так значит, мой брат шпилит ее за ремонт машины? — переспросила я Димана. — Да ты брешешь!
— Шпилил, — поправил меня Диман.
— Шпилит, — яростно настояла я.
— Шпилил, — снова поправил меня Диман.
— Шпилит! Я их сегодня дома у нас застала!
— Вот суки! — сорвалось у Димана.
— А тебе-то что? — не поняла я его злобы.
Диман молча затушил сигарету, налил полную стопку и залпом выпил. Закусил. Закурил новую:
— А Грета моя жена.
-Же… — я застряла на полуслове. — Как?
— Да вот так.
Он налил снова.
— Погоди, — отодвинула я водку.
— Не жди задушевной беседы. Я не любитель. Я Грету, как ты говоришь, за Максом подобрал. Влюбился. Да у них там все такие! Все ее подружки! — он нервно скривился.
— На себя бы посмотрел!
— Да. Люблю я ее. И готов прощать ей многие шалости.
— Правильно, Диман. Когда у женушки рыльце в пуху, и самому пошалить можно. Например, подбирая «обиженных» за Максом.
— А ты, я смотрю, правильная?
— Я нормальная!
— Ага! Идейная значит!
— Эка тебя водочка-то размазала. Теперь я тебе скажу: только не надо на меня злиться. Не я тебя в это дерьмо окунула.
Народу в «Оазисе» поприбавилось. Музыка стала громче. Диман пересел ко мне.
— Дерьмо, говоришь? Ну почему же дерьмо? Я для Греты на все готов! Пусть делает все, что хочет, красавица моя! Все эти шалости проходящие. А я муж! Я был, есть и буду!
— Муж объелся груш!
— Ты не понимаешь, — он стал говорить высокомерно. — Никуда она от меня не денется! Я подстраховался. У нас все на меня оформлено. Грета моя к комфорту, как хорошая кошечка к лотку, приучена. Она у меня одета и обута с иголочки. И дом у нее полная чаша. Вот только все это мое. Ирен, к примеру, подруженька ее, когда от мужа уходила, подчистую его обобрала. Этот дурак в качестве подарков ей и квартиру, и машины, и бизнес отписал. Теперь сидит с голой жопой. А я, Лилия, не такой дурак! Грета моя никуда от меня не денется. Кому она в старых джинсиках нужна? У нас такого добра, сама знаешь, вдоль дороги полно стоит.
— Да, Диман, ты не дурак, что каждое утро свою Барби для кого-то наряжаешь!
— Все равно моя.
И Диман выпил.
Мне стало его жаль: красивый, не глупый (хотя как сказать), обеспеченный. Думает, что хозяин положения. Или хочет так думать.
— Диман, тебе ведь, если что, даже спину никто не прикроет.
— А я, Лилия, не на войне. Смотрю ты никак не угомонишься. Правды и справедливости жаждешь? Ну-ну. Только вот мне они не нужны. Мне и так хорошо живется.
— Мы с тобой, видимо, воспитаны по-разному.
— Нудная ты. Тошно с тобой. Я проще. Ты вот правильная, а глаза зареванные. И кого же из нас жизнь больше любит? Надоело мне тут с тобой. Поеду к Максу. Там водка, девчонки.
— Дома же не ждет никто, — съязвила я.
— Да пошла ты!
Он встал. Достал из портмоне тысячу рублей и кинул на стол:
— Шоколаду себе купи. Он гормон радости вырабатывает. В таких, как ты, радость насилком впихивать надо. И не звони мне больше. У меня на тебя рвотный рефлекс выработался. Впрочем это у вас родственное.
И ушел.
Да-а! Вот это прояснил ситуацию! Вот так Диман! Вот так Вовчик! Вот так Федин!
Вот так все, черт побери! И я в их числе!
Как же я выпустила из головы братовы гаражи, по которым он знал и его знала добрая половина города!
Будь я мальчишкой, может быть и разделяла бы страсть Вовчика к машинам. Я частенько забегала к Вовчику на «Нариманова», но не затем, что бы с удовольствием послушать шум моторов и грохот железок. Мне там никогда не нравилось. Я старалась там не задерживаться. Меня совсем не интересовало, что там происходит. И брат не навязывал этой темы. А, как оказалось, зря.