Эта мысль показалась мне самой лучшей на свете.
— Вовчик, не волнуйся за меня. У меня все отлично, — затараторила я. — Мне надо смотаться в одно место. Я приеду и все тебе расскажу. Я, честное слово, ни во что не вляпалась. Ничего плохого со мной не происходит. Правда, когда приеду, все тебе расскажу.
У застывшего в нелепой позе брата округлились глаза и отвисла челюсть. А меня совсем не волновало, что он мне сейчас скажет, что я ему скажу по возвращению.
Я, мысленно, уже открывала дверь в квартиру Макса.
Ведь у меня были ключи!
***
Сжимаемая всю дорогу в кулаке связка ключей была теплая и влажная. Я открыла и вошла, как домой.
В квартире было накурено, но чисто. Макс спал на софе.
Я разделась и скользнула к нему под одеяло. Он даже не пошевелился. Я обняла его и довольная уснула самой счастливой на свете.
Когда я проснулась, не сразу поняла, где нахожусь. В комнате было темно и тихо.
Это меня испугало.
— Макс, — позвала я в темноту.
Ответа не последовало.
Беспокойство накатилось волной.
Я поднялась, завернулась в одеяло, прошлась по квартире, включая везде свет.
Макса не было.
В кухне на холодильнике под магнитиком висела записочка:
«Ты спала как ангел, не хотел тебя будить».
Я оторопела: ни «кому», ни «от кого», ни «здрасте», ни «до свиданья».
Как дежурная табличка для всех и на все случаи жизни. Сдержанно и без обещаний.
Мне очень захотелось что-нибудь поломать. Не в силах справиться с собой, я зарыдала. Зарыдала от злости, что не могу послать его ко всем чертям, что готова быть половичком под его ногами. Я гордая, сильная, независимая, потерявшая всякую надежду на наличие у себя достоинства.
В прихожей хлопнула дверь.
— Лилия, — позвал меня Макс.
И чуть подождав, сказал кому-то:
— Не спит.
— Лилия, ты где? — узнала я голос Димана.
Они вошли в кухню, толкаясь и подтрунивая друг над другом.
— О! Она в одеяле? — удивился Диман.
— Лилия, — спросил Макс, — ты плакала?
— Я темноты боюсь, — скуксилась я.
Диман вдруг сделал серьезное лицо:
— Макс, по-моему она опасна. Смотри: зареванная, нахохленная. Отойди от нее подальше. От таких не знаешь, чего ожидать. Укусит еще. Все они бабы- змеи. И эта тоже.
— Пф-ф-ф, — фыркнула я.
— Во, Макс, видишь? Уже шипит.
Диман тыкнул Макса пальцем в бок:
— Одно, братан, хорошо: змеи не пьют пиво.
— А мы сейчас это проверим, — отозвался тот.
И спросил меня:
— Лилия, пивка хочешь?
— Отстаньте от меня, — еще больше насупилась я.
Диман и Макс переглянулись, захохотали и ушли под свой хохот в комнату.
Я посидела минут пять, покачиваясь как псих из стороны в сторону, надеясь, что меня позовут.
Но никто за мной не шел.
Я покурила, прислушиваясь к их разговорам, потопала по кухне, погремела кастрюльками в холодильнике, покашляла громко и дважды громко всхлипнула.
Похоже, обо мне забыли.
Я не понимала, шутят они или нет.
Вовчик не растил меня капризной. Но это и не был каприз. В моем кругу общения никто так себя не вел.
Хотя, если посмотреть с другой стороны, меня не ждали, а я приперлась. У людей были свои планы, а тут — я такая!
Но зачем же мне тогда дали ключи? Это значит, я в любой момент, когда захочу, могу приехать?
Сейчас пойду и швырну ему эти проклятые ключи прямо в морду!
Заметавшись по кухне, я наступила на одеяло, споткнулась о табурет и налетев на стол с грохотом свалились. Сверху, со стола на меня плюхнулась сахарница и солонка. Естественно из них высыпалось все без остатка.
Я лежала на полу в одеяловом коконе. Мне было больно, обидно и почему-то смешно тоже.
Прибежавшие на грохот Макс и Диман кинулись меня поднимать.
Как не пытались они сдержаться от смеха, все же захохотали со мною вместе.
— Лилия, прости меня, — ухахатывался Диман. — Я знаю, что тебе больно! Но если бы ты сейчас себя видела со стороны!
Меня пытались поднять. Я пыталась встать. В этой возне Диман тоже наступил на злополучное одеяло. Мы чуть не рухнули в троем! Соль и сахар были повсюду.
Наконец меня усадили на поднятый табурет.
— Посмотри, что ты натворила, очень строго сказал Макс. — Это погром.
От веселья не осталось и следа.
— Терпеть не могу женских выкрутасов. Немедленно убери все за собой, — сказал Макс зло, выходя с кухни.
— Но я не специально!
Он остановился, но не повернулся.
— Это ничего не меняет.
— Не смей так со мной! — взбесилась я.
— Да? — он обернулся.
Наши взгляды встретились. Я осеклась и опустила глаза: