— Половины этих новостей я просто не понимаю, — пожаловался Леарза. — Как и предназначения половины вещей, окружающих меня. Сколько я уже здесь живу?.. Три месяца, наверное? Я до сих пор так и не сообразил, для чего вон те штуки.
— Эти? — переспросила Волтайр, кивнув на полки, потом вовсе подошла к стене и подняла руку; на полке стояла одна из непонятных конструкций, похожая на несколько одинаковых висящих на раме шариков. Она взяла крайний, оттянула в сторону и отпустила. Шарик ударился о соседний, по остальным пробежалась короткая волна, и крайний шарик с другой стороны оторвался, чтобы потом снова ударить, и все повторилось в обратном направлении. Леарза зачарованно наблюдал за ними: казалось, это движение никогда не прекратится.
— Это просто сувениры, — пояснила женщина. — Наш с Белом дед увлекался наукой и хранил эти модельки у себя, почти все они так или иначе связаны с какими-то законами физики.
— А это? — спросил Леарза, указав на штуку с перьями.
Волтайр улыбнулась.
— Это ловец снов, — сказала она.
— Ловец?..
— Очень-очень давно люди верили, что такие штуки защищают от кошмаров, — добавила Волтайр. — Теперь это просто украшение, ничего такого в нем нет. Я своими руками сделала его и подарила деду на день рождения. Мне тогда было лет десять, — рассмеялась она.
— …Красивый, — помедлив, неловко заметил Леарза.
Туман стоял над рекой.
Туман стоял над рекой, и можно было видеть, как в воздухе снуют мельчайшие частички его расплавленного серебра, и они оседали на вытянутой руке, но их прикосновений он не чувствовал.
Над головою было темное курчавое небо, слишком низкое, чтобы быть правдой, оно цеплялось завитками облаков за голые ветви деревьев, каких он никогда в жизни еще не видел. Старые, кряжистые, они столпились у реки, будто пришли на водопой. Мокрая пожухшая трава свалялась у берега, и к кривой коряге была привязана веревкой узкая лодка, на дне которой, еле различимые, лежали весла.
Он сидел на потрепанном коврике, который служил ему еще в Саиде и знавал холод ночных песков; ему подумалось зачем-то, что коврик должен был давно уж намокнуть от пропитавшейся росой травы, но не чувствовал ни холода, ни влаги. Как будто само его тело было не до конца материальным, лишь видимое, но неощутимое и не ощущающее.
Мысль эта была странной и задевала какую-то глубинную струнку внутри. Леарза был здесь, в этом месте, не полностью; он не принадлежал этому миру, как не принадлежал и… серебристая ниточка мысли ушла в туман, не позволив ему вспомнить.
Он был здесь не один. Рядом в похожей позе сидел другой человек, на плечах которого лежал широкий черный плащ; из-за плаща он почти что сливался с мутной темнотой, делался похожим на призрака. Высокий воротник закрывал его лицо наполовину.
— Вот мы и приплыли, — сухим ломким голосом произнес незнакомец. Леарза растерялся и не знал, что ответить. Он не помнил, чтобы они плыли куда-то, хотя лодка и подразумевала это, и человек, сидящий перед ним…
— Не скучаешь по пескам Саида? — усмехнулся тот. Леарза вздрогнул.
— Я… стараюсь не думать о них, — пробормотал он неловко.
— Ты молод, — сказал человек в плаще. — Молодым всегда легче забывать.
— Я не хочу забывать! Просто…
— Просто вся жизнь у тебя впереди, — рассмеялся незнакомец. — Да и прошлое пугает. Все беды будущего — в прошлом. Прошлое пугало и меня. Да только мое будущее было еще страшнее… прости, парень, я виноват. Я пытался остановить их, но не смог. Быть может, надо было быть решительнее и… а, уже неважно.
Леарза опустил голову. Он не задавал себе вопросов о том, что это за странное место; его мучал иной вопрос: кто этот человек возле него?
И лица его в темноте было не разглядеть.
— Не думай о прошлом, — предложил незнакомец. — Саиду все равно было суждено погибнуть. Нам кажется, будущее зависит от миллиардов решений, но в сущности, все эти решения всегда складываются определенным образом. Редко когда появляется вероятность отклонения… я надеялся, что сумею повернуть злодейку-судьбу в другую сторону, но и мне это оказалось не по силам.
— Ты говоришь о будущем, — горько сказал Леарза, — будто я могу изменить его или хотя бы сыграть хоть какую-нибудь роль! Я ведь не могу видеть его, Хубал не наделил меня своим Даром!
— А если бы ты мог? — спросил тот, и в его голосе сквозила улыбка.
— …Не знаю, — Леарза слегка растерялся. — Я бы попытался что-нибудь сделать. Я слаб и всегда был слаб, но у меня были очень сильные друзья. Быть может, если бы я сказал им, что нужно изменить…