— Уходи отсюда.
Леарза недоуменно тряхнул головой, не сводя взгляда с незнакомого человека.
— Уходи отсюда, болван!
И только потом будто сияющая площадь провалилась куда-то, а Леарза остался болтаться в черной пустоте, и это тоже не вызвало у него удивления.
— Все никак не проснешься, — сказал чужой бесплотный голос. — И отчего ты такой бестолковый? Будто в жилах у тебя не кровь, а вода.
Пустота понемногу сменилась уже виденной картиной: туманный берег ночной реки, холодный лес, влажная от росы трава под пальцами. Леарза медленно, ощущая даже во сне липкий страх, повернул голову и обнаружил сидящего рядом с ним человека в черном плаще. Воротник плаща по-прежнему был высоко поднят, и было видно лишь темные волосы чужака.
Он ощущал беспокойство и знал, что нужно что-то непременно спросить у этого пугающего человека, что-то очень важное, что-то… и не помнил, что. Острое чувство ускользающего времени мучило Леарзу, а вспомнить никак не удавалось.
И человек в плаще нисколько не собирался помогать ему.
— А время уходит, — только сказал он, будто вторя спутанным мыслям самого Леарзы. — Даже эти чужаки не научились управлять временем. Хубал знал это и потому твердил, что время — самая загадочная и важная субстанция, канва нашего бытия, вне времени нет жизни, нет вселенной. Огонь, вода и даже обман могут быть сильными, но время разрушит все это и не оставит ничего.
— Я знаю, — блекло отозвался Леарза. Ему то хотелось вскочить и убежать отсюда, — но он не знал, куда бежать, — то закрыть голову руками и съежиться, только чтобы почувствовать себя хоть немного в безопасности.
— Знаешь. Ну ладно. Так что ты думаешь, парень, кто все-таки сильнее — они или время?
— Время, — одними губами произнес он.
— Значит, ты сильнее их?
— Нет! Я… жалкий, слабый, беспомощный чужак, — почти всхлипнул китаб, не поднимая головы. — Если они сочтут необходимым, они… они усыпят меня, как животное. Уходи, оставь меня в покое, не появляйся больше, если они заподозрят…
— Это неправда, — спокойно возразил человек в плаще, и теплая уверенная ладонь коснулась его.
Потрясла; Леарза открыл глаза и обнаружил, что над ним склонился Бел Морвейн, его черные волосы распущены и свалились на плечо.
— Ты кричал во сне, — хриплым басом произнес разведчик. Китаб подобрался, сел в постели; Бел оставил его, отошел в сторону и опустился на стул у окна. Лунный свет заливал его макушку, он вытащил из кармана домашних штанов электронную сигарету и сунул ее в рот.
— Мне приснился кошмар, — соврал Леарза. Бел промолчал; Леарзе хотелось подумать о своем сне, осмыслить все и разложить привычно по полочкам, но Морвейн сидел в его комнате и уходить будто бы не собирался, а его присутствие зачем-то тревожило Леарзу.
Это, впрочем, была другая тревога, ничуть не похожая на холодный беспомощный страх, мучивший его во сне, наяву Леарза не слишком-то боялся ни Бела, ни кого бы то ни было с Кэрнана: ведь они говорили ему, что никто не опасается его?..
Даже, может быть, после этого беспокойного сна он совсем растерял страх и решительно спросил:
— Что Лекс приказал сделать с Анвином?
— Ничего, — удивился будто бы Морвейн. — Мы ничего почти не знаем об этой планете. Если ты не заметил, — в его голосе скользнула ирония, — предыдущие опыты научили нас осторожности. Сначала мы соберем всю возможную информацию о них, а потом будем решать, что делать.
— Сидеть на месте годами и ждать, пока ее жители уничтожат сами себя? Не милосерднее ли тогда сразу прикончить их?
— Леарза, — впервые за долгое время Беленос обратился к нему по имени. — Мы ничего не знаем о них. Кто они такие, на каком уровне развития, даже действительно ли они принадлежат к типу Катар. Сначала нужно узнать хоть что-нибудь, а там будет видно.
— Лекс не отправил тебя туда из-за меня, так?
— Лекс не отчитывается мне о своих решениях.
Но лицо Морвейна неуловимо дернулось; Леарза уже знал, что задел его за живое. Это, правда, нисколько не обрадовало китаба. Ему даже в какой-то момент стало стыдно.
— Этот Лекс… — тихо произнес Леарза. — Он вообще кого-нибудь слушает?
— Любой желающий может высказать свое мнение Лексу, — ответил Морвейн. — Лекс примет это во внимание. Принятие каждого решения для него — это задача с множеством переменных, и он учитывает их все…Может, тебе лучше расспросить Волтайр, она программистка и скажет тебе больше, чем я.