Леарза молчал, осмысливая сказанное.
Их гордость, их достижения.
— Зачем вам это? — потом тихо спросил он. — Вам не хватает уже освоенных планет?
— Не в этом дело, — возразил Морвейн. — Как ты думаешь, зачем люди, бывает, срываются с насиженного места и отправляются куда глаза глядят?
— Потому что на старом месте стало плохо? — предположил Леарза. Оба Морвейна, не сговариваясь, покачали головами.
— Потому что неизведанное манит нас, — сказал Беленос. — Плохо это или хорошо. Посмотри в это небо. Оно уходит в бесконечность, и где-то там, далеко…
— Где-то там, далеко, холодный безразличный космос, — мягко перебила его Волтайр и опустила голову. — Он ненасытен. Сколько бы людей ни ушло туда, ему всегда нужно еще.
— Не бойся, — неожиданно даже для самого себя сказал Леарза; рука в его ладони легонько дрогнула. Она подняла на него зеленоватые глаза и чуть нервно ответила:
— Да я и не боюсь.
Но он отчего-то знал, что она солгала.
Потом уже Морвейны объясняли ему, что притяжение на планете меньше, чем на Кэрнане, но в зданиях поддерживается нормальное, потому что иначе жители Эйреана не смогут прилетать к ним из-за атрофировавшихся мышц; наконец все втроем надели неуклюжие громоздкие костюмы, — эти для гражданских, немного недовольно сказал Бел, — и вышли в пустыню.
Остаток отведенного им времени прошел весело, один Беленос Морвейн, которому не привыкать было к перепадам притяжения, скучал, сидя на камушке, пока Леарза и Волтайр с криками и хохотом прыгали и бегали вокруг него. Наконец женщина устала и тоже присела, а Леарза отошел от них и остановился.
Он был совершенно один, — если не оглядываться, — на чужой планете, в бескрайней красной пустыне с черным небом над головой, и вдруг ему представилось, что он — первопроходец, а на эту планету до него еще не ступала нога человека.
В тот момент Леарзе подумалось, что он понимает Бела Морвейна.
Красная пустыня была его родиной, и с самого детства он привык к тому, что месяцами вокруг царит прозрачная ночь с ослепительными звездами, а оставшееся время приходится проводить в наглухо закрытых холлах.
Но с тех пор, как он покинул Эйреан, прошло много лет, и Таггарт не мог бы сказать, что скучает. Какая, в конце концов, разница, где жить? У него не было дома, как не было дома у большинства разведчиков, и потому он везде устраивался, как будто навсегда, но уходил так же легко, как и приходил.
Строгого контроля на Анвине не было; даже бездушные имели право перемещаться из города в город, если им заблагорассудится, и никаких документов для этого не требовалось. Были другие способы контролировать их. Были управляющие. Главная опасность крылась в управляющих; значительное время ушло на то, чтобы с точностью установить, что их не обнаружат.
Капитан Касвелин успешно справился со своей задачей, и тогда бывалые разведчики ушли на миссию. Здоровенного андроида занесло куда-то в южную часть города, насколько был осведомлен Таггарт, а он сам оказался в северо-восточной; за прошедший месяц они не виделись ни разу.
Первоочередной их целью был сбор сведений. Таггарт хорошо понимал, что очень важно как можно скорее установить, какое зло терзает, — если оно объявилось уже, — эту цивилизацию.
Пока что самым раздражающим элементом его бытия были проклятые самокрутки. Может, проще было вовсе бросить курить, но Таггарт был упрям с детства, а по мнению одного самонадеянного андроида, еще и глуп, предпочитая чистить легкие в медицинском центре.
Все остальное было не хуже, чем на Руосе. Прибывшему из Мьявади бездушному отвели небольшую каморку при заводе, а в его обязанности входило следить за исправностью машин в одном из цехов. Машины эти были достаточно хитроумными, да к тому же не обладали интеллектом ни на грош, — всего лишь куски железа, собранного в причудливую форму, — но совладать с ними он мог, хоть и приходилось постоянно все проверять и время от времени даже перебирать.
Не прошло и двух дней, а Таггарт уже знал, какую границу поставили себе эти последователи Тирнан Огга: они полностью отказались от искусственного разума.
Это был большой город, очень большой. Предыдущая группа установила: столица. Называется Тонгва. Людьми освоена примерно треть планеты, и эта треть представляет собой вполне организованное государство, похожее на древнюю конституционную монархию.