Таггарт стоял, пользуясь тем, что внимание от него отвлечено, и наблюдал за сценой. В этом была главная опасность для разведчика; одновременно шесть групп вело исследования в течение месяца, но так наверняка установлено и не было, в чем причина…
— В двух комбайнах позавчера нашли брак, — холодно произнес управляющий, и женщина вся сжалась под его презрительным взглядом. — Мне доложили, что шарикоподшипники были с трещинами. Ты невнимательно смотришь за своей работой, Нина.
Она по-прежнему стояла, ссутулившись и опустив голову, будто ожидая удара с минуты на минуту.
— На колени, — коротко приказал управляющий.
Таггарт сделал вид, что его занимает какая-то деталь конвейерного двигателя, и присел на корточки, но ему все равно было видно, как ноги женщины буквально подкосились, и она рухнула на колени. Таггарт отвернулся, сунув руку в темные недра машины. Раздался звук удара, короткий вскрик. Что-то упало на металлический пол.
— В этом месяце ты лишаешься платы, — сказал управляющий и пошел прочь.
…Железо оскверняет.
Многие здесь носили грубоватые украшения из стали, холодно блестевшие в багряном свете, и два браслета на тонких запястьях женщины были похожи на наручники, которые она надела на себя добровольно.
Никто не пошевелился, чтобы помочь ей встать. Она сидела молча, раскрыв рот, и по ее скуле стекала тоненькая черная струйка крови. Плоские ноздри трепетали.
Добровольно. Это было ключевое слово; Таггарт хмурился, пытаясь поправить сползшую резиновую накладку так, чтобы она заняла свое место в разъеме. Слово управляющего для бездушного было законом, которого не мог перекрыть даже инстинкт самосохранения.
Вопрос был следующий: действительно ли управляющие каким-то неведомым способом влияют на подчиненных им закованных, или это просто вековое воспитание?
Это ему и предстояло выяснить в ближайшие дни.
Он наконец выпрямился, оставив двигатель в покое, и пошел к следующему конвейеру. Проходя мимо женщины, все еще скорчившейся на полу, он мимоходом подхватил ее за пояс и поставил на ноги.
— Иди умойся, — сказал он.
Они зачем-то посадили аэро поодаль, не на площадке у крыльца, как обычно, а у изгороди, будто хотели спрятать его в листве, и пробирались через яблоневый сад якобы скрытно, а на самом деле очень заметно, так что Леарза быстро увидел их с высоты второго этажа, где он в тот момент устроился на подоконнике с планшетом, и какое-то время недоуменно следил за их передвижениями, а потом рассмеялся.
— Разведчики из вас никудышные, — окликнул он; андроиды от неожиданности присели и принялись ругаться, а потом задрали головы.
— Морвейн дома? — спросил Сет, оглядываясь.
— Нет, они с Волтайр куда-то уехали по делам, — отозвался Леарза. — А что, у вас к нему какое-то дело?
— Прекрасно, прекрасно, — они переглянулись, не потрудившись ответить на вопрос, и трусцой направились к двери, ведшей на террасу. Леарза положил планшет и пошел вниз, недоумевая.
Стоило ему войти на кухню, как что-то холодно уперлось ему в горло.
— Мы тебя похищаем, — сказал Корвин. Леарза только тут сообразил, что холодное — это ложка, которую Сет с бандитским видом приставил к его шее. — Сопротивление бесполезно.
Леарза поднял руки и рассмеялся.
— Да я вроде и так не сопротивляюсь. А Тильда с вами?
— Нет, она отказалась участвовать в этой дурацкой затее, — состроил рожу Сет. — Мы ее и так чудом уговорили не доносить на нас Морвейну.
— Вы хотите меня в пивнушку отвезти, что ли? — поинтересовался Леарза и послушно пошел следом за Корвином, который уже открывал дверь в сад. — И напоить?
— Нет, интереснее.
— Но Морвейн не одобрил бы.
— Ну прямо заинтриговали, — сказал Леарза. Они втроем, уже не таясь, пересекли сад снова и сели в аэро, в котором приглушенно играла какая-то музыка. Корвин тут же сердито ее переключил, вызвав гримасу у Сета.
Сообщать, куда же они его похищают, андроиды отказывались, и Леарза наплюнул, вместо этого спросил у них:
— Нет никаких новостей о Каине?
Они опять переглянулись.
— Не жди от него вестей еще месяца два-три, — наконец сказал Корвин. — Поначалу они будут принимать такие меры безопасности, что нам и не снились. Потом уж, может, патлатый пришлет тебе открыточку.
— Мне немного обидно, что он мне даже не сказал, что уезжает.
— Не хотел беспокоить тебя.
— Но… а если он останется там на долгие годы? — беспомощно спросил Леарза. — И мы с ним увидимся только лет через десять?
— Он будет связываться с тобой, не переживай, — похлопал его по плечу Сет. — Все эти годы, пока он жил на Руосе, он периодически отправлял нам свои писульки, перестал только под конец, когда возможностей стало меньше.