— …Ух ты, — сказал Леарза. — Ты действительно сплела новый!
— Я думала, что придется плести еще дня два, но сегодня мне было нечего делать, — ответила Волтайр. — Тебя не было, Бела тоже, я сидела совсем одна.
— И-извини.
— Ничего. Спокойной ночи, Леарза.
Он ввалился в свою комнату, обалдевший, и плюхнулся в постель, не раздеваясь, ногами на подушку, чтобы видеть ловец снов. Долго так не пролежал, соскочил и осторожно принялся трогать перья; они были мягкие наощупь, а на ниточки были еще нанизаны бусинки.
— Больше ты мне не приснишься, — пробормотал Леарза, хотя на самом деле тоже не очень-то верил в силу ловца снов, и наконец принялся раздеваться.
— Ему снятся кошмары.
Профессор ничего не ответил, продолжал стоять у окна в привычной позе. В широкой комнате было тихо, только еле слышно шуршал старой бумагой Малрудан, перебиравший за столом вывезенные с Руоса книги.
— И он не рассказывает их содержания, — добавил Морвейн.
Бел Морвейн сидел на стуле, сгорбившись, и смотрел в пол; в эти мгновения он очень напоминал собою нахохлившегося ворона, и лицо его, казалось, было еще каменнее обычного.
— Получается, и ему не избегнуть судьбы его народа, — сказал ассистент Квинна, поднимая рыжую голову. — Но как все-таки такое может быть, профессор? Ведь Руос погиб, и все жившие на нем люди тоже. Их массовое бессознательное давно должно было прекратить свое существование.
— Это не так просто, Гавин, — отозвался сам Квинн, заложивший руки за спину. Глаза его следили за движением аэро в небе. — Психическая энергия огромного числа людей, накапливавшаяся долгие века, не может исчезнуть в один миг. Как после ядерного взрыва остается радиация, так и с ними.
— Эти удивительные руосцы, — заметил Малрудан, в последние месяцы вплотную занимавшийся изучением собранных профессором материалов. — Как им удалось даже воссоздать проекцию реактора
! И под влиянием их бессознательного обычная металлическая коробка начала испускать излучение! Я раз двадцать пересматривал запись Каина и все никак не мог поверить своим глазам.
Бел Морвейн раздраженно дернул бровью. Его сейчас ни в коей мере не интересовали сердца Руоса, каковое обозначение закрепилось за ними в исследовательской литературе, но Малрудан, очевидно, как раз изучал это явление и не мог не высказаться.
— Я действительно ошибся, профессор, — тяжело признал Морвейн, опуская голову. — Он опасен. Что же теперь делать?
Квинн наконец обернулся и внимательно посмотрел на разведчика; профессор прекрасно понимал, что испытывает Беленос, поступивший опять вопреки всему, что говорили ему, — и выяснивший, что он был неправ. Теперь ошибка его подставляла под удар Волтайр, единственного близкого ему человека.
Но и изолировать молодого китаба от женщины означало выдать ему, что Кеттерле опасается его; этого Морвейн тоже не желал.
— Наблюдай за ним, — предложил профессор Квинн. — …Твоя неуравновешенность плохо на тебе сказывается, Беленос. Отчего ты никак не найдешь с ним общий язык, теперь-то, когда ты несешь за него ответственность? Мне казалось, тебе вполне это удавалось там, на Руосе.
— Я… — Морвейн странно смешался. — Я не совсем уверен, профессор. И он, к тому же, заметно изменился в последнее время.
— Бедняга чувствовал себя не таким, как все, еще на Руосе, — встрял Гавин с беспечностью в голосе, — и тут он обнаружил, что здесь он тоже не на своем месте. Только если там Беленос был тоже не таким, как все, то тут он — один из тех людей, среди которых Леарза никак не может найти себя.
Морвейн и профессор молчали; покачав головой, рыжий ассистент в сотый раз запустил на своем планшете видеозапись, которую ему принес хвастливый Каин; андроид никогда не упускал случая выставить себя героем и тогда, на Руосе, удосужился даже записать виденное своими глазами в постоянную память в подробностях, а потом сбросил запись на планшет.
Конечно, глядеть на мир глазами Каина было несколько… неразборчиво; андроид двигался с такой быстротой, что все вокруг сливалось, и анализировать эту картинку успевал только его электронный мозг. Пришлось замедлить скорость воспроизведения, и Гавин с восторгом получил возможность наблюдать за тем, как здоровенный андроид входит во двор руосской крепости; было темно, ему еще понадобилось прибавить яркость изображения. В самом центре двора стоял металлический куб высотой с человека, и вокруг этого сияющего излучением куба столпились люди. Каин соизволил даже продемонстрировать в углу записи количество микрозиверт: почти двадцать. Обычный человек не пережил бы такой радиации без вреда для здоровья, но андроиду, разумеется, все было нипочем, он что-то неразборчиво крикнул девушке, которую привязанной держали безумцы, и бросился в драку. Следующие несколько секунд записи было вообще невозможно разобрать, андроид носился, как бешеный, убивая людей, наконец выждал, когда спасенная им девушка побежит прочь, добрался до куба и нанес сильный удар по раскаленной от внутреннего жара поверхности.