Бел Морвейн в то время валялся в своей постели и смотрел в темнеющий потолок.
«Дар не откроется ему, сказал дед, — подумал разведчик. — Небеса заберут его… я думал: небеса заберут — означает смерть».
7,13 пк
Холодная бесснежная зима одолевала кварталы бездушных, но в Централе были слишком мощные системы отопления; и любой бездушный скорее погиб бы сам, замерзнув насмерть, чем позволил аристократу страдать от отсутствия тепла.
Это было так же естественно, как то, что день сменяется ночью.
Тонгва располагалась в глубине континента, в самом сердце огромной степи, серые просторы которой лишь разрезала полноводная река Атойятль. Древесину здесь испокон веков можно было достать лишь с трудом, и оттого даже уютный Централ был целиком выстроен из камня. Это, впрочем, не делало его менее красивым. Высокие арочные окна блестели на солнце всеми цветами радуги, демонстрируя прохожим чудесные витражи, а улицы были ровными, с замысловатым узором мостовой, и тут и там были маленькие скверики, в которых трудолюбивые бездушные насадили привезенные издалека растения.
Может быть, на Анвине были места и получше, — на побережье или в густых лесах севера, и были города, окруженные пышными садами, но Наследнику никогда и в голову не приходило мыслей о том, чтобы перенести столицу из Тонгвы. Тонгва была символом, который должен был напоминать всем остальным о том, какова история их народа. В эту степь когда-то давно удалился великий Арлен, чтобы провести остаток своей жизни в отшельничестве и подвергнуть себя суровым испытаниям ради постижения Истины. Рано или поздно клан его потомков окончательно перебрался на берега Тонгвы, где было так трудно выживать, и какое-то время они жили здесь в нечеловеческих условиях, в глинобитных хижинах, плохо одетые и в жару, и в мороз, — и то, и другое в степи было почти непереносимым, — и питались тем, что могли найти, не поднимали руки на живых существ даже при угрозе голодной смерти, а их женщины даровали жизнь своим детям прямо на земле, не получая никакой помощи.
Многие умерли.
В центре города до сих пор было огромное пустое место: погост былых времен. Этому погосту была не одна тысяча лет, и всем, что напоминало о том, что здесь захоронено бесчисленное количество людей, был небольшой каменный постамент, на котором были высечены имена Наследников тогдашнего времени.
Дворец нынешнего Наследника открывал врата на главную площадь Централа, посреди которой бил фонтан, но часть его окон выходила на погост, и Наследник не раз стоял на террасе верхнего этажа, и в зной, и в стужу, и задумчиво смотрел на пустырь.
Они были самыми смелыми и взяли на себя всю ответственность. Те, кто оказался трусливее и не решился бросить всю свою жизнь на острие клинка, терпеть страшную нужду, голод и холод, оставались в поселениях на севере, а их потомки стали отличаться от степных жителей все сильнее и сильнее. Наконец они добровольно взяли себе звание бездушных и окончательно сгубили себя; аристократы с благодарностью приняли их жертву.
Наследник понимал, что без бездушных выжить было бы совсем не так просто. Впрочем, и одни лишь бездушные не справились бы; только в симбиозе они могли существовать, как корабль без искажателей и навигаторов не в состоянии лететь сквозь черную бездну космоса, так и искажатели с навигаторами без металлического остова не сдвинутся с места.
Он опасался, что в последнее время об этом стали забывать.
Аристократы давно оставили свой аскетический образ жизни, променяли глинобитные хижины на каменные хорошо обогреваемые дворцы, а люди из бездушных прислуживали им.
Во дворце Наследника их не было; не было в них надобности. Единственный человек из окраинных кварталов являлся сюда раз в неделю для того, чтобы следить за работой отопительной системы, но обычно выше подвала он и не поднимался, так что Наследник и не видал его.
В тот день он долго стоял на своей любимой террасе, а затем спустился на первый этаж; и там он не остановился, а пошел по узкой лестнице вниз, в подвал, где было жарко и душно, а неприглядные черные машины гнали горячую воду по трубам, скрытым в стенах здания.
Высокий мужчина в грязном комбинезоне был там, в подвале, склонился возле одного из насосов и что-то чистил; когда дверь открылась, он резко поднялся на ноги и уставился на вошедшего, но ничего не сказал. Наследник снисходительно подумал: «растерялся». Не каждый день он спускается в машинное отделение для того, чтобы поговорить с бездушными.