Незнакомый толстый человек с пронзительным взглядом стоял у окна, заложив руки за спину. Когда она вошла, он обернулся и сразу посмотрел на нее, заставив ее попятиться.
— Заходи, заходи, — сказал ей управляющий, который не раз бил ее по лицу, и в его голосе сегодня была почти что отеческая ласка. — Не бойся.
Нине ничего не оставалось. Она шагнула вперед, опустив глаза, и принялась судорожно мять подол юбки. Человек, стоящий у окна, явно был аристократом: он был так красиво одет, и на его блестящих лакированных ботинках не было и пылинки, будто он прилетел сюда по воздуху.
— Это Нина, — сообщил ему управляющий. — Женщина, которая с ним живет.
Сердце у нее екнуло и провалилось в желудок. Значит, до нее им нет особого дела! Им что-то нужно от Уло.
— Миловидная, — благожелательно сказал незнакомый аристократ. — Не беспокойся, я не сделаю тебе ничего дурного. Даже наоборот, ха-ха. Ты ведь наверняка мечтаешь попасть в Централ? Я мог бы подыскать тебе теплое местечко.
Нина молчала.
— Этот Уло, — резче произнес он. — Он явился с севера, и никто ничего о нем толком не знает. Ответь мне честно: водятся за ним какие-нибудь странности?
— Почему вы спрашиваете? — еле слышно сказала она. Ладони вспотели, и Нина не заметила, что вцепилась пальцами в грубую ткань юбки со всей силы. Попасть в Централ! Быть прислугой в одном из домов аристократов! Быть может, даже своими глазами увидеть Наследника…
— Мы проверяем всех подозрительных, — был ответ. — Не беспокойся, тебе ничего не сделают. Ну? Может быть, он уходит куда-нибудь по ночам? Или у него есть какие-нибудь странные вещи?
У Нины пересохло в горле; когда она открыла рот, у нее не сразу получилось издать звук.
— Нет, — сказала Нина. — Уло очень хороший и заботливый. По ночам он всегда спит рядом со мной. Все свое свободное время он работает, потому что нам очень нужны деньги, ведь меня уволили.
Они переглянулись. Нина почувствовала, как внутри у нее все дрожит: она знала уже, что они сейчас сделают с ней.
И они сделали; холодные глаза незнакомого аристократа уставились на нее, будто проникая до дна, и ноги у Нины едва не подкосились, она ничего так не хотела, как рассказать ему всю правду. Она набрала воздуха в легкие, слова рвались из нее, а чужие глаза выманивали их, пытались вытащить, как рыбу на крючке.
— Он ведь ничего плохого не сделал, — произнесла она побелевшими губами. — Он не ворует и очень старается на работе. Нам нужны деньги, правда, но Уло честный и никогда не будет воровать.
Крючок вдруг отпустил ее.
— Ладно, — с видимым неудовольствием сказал аристократ. — Видно, это правда. Пошла вон отсюда, замарашка.
Она вышла из кабинета на негнущихся ногах. Ей отчаянно хотелось кинуться в цех, где работал Уло, и обо всем рассказать ему, предупредить его; но она заставила себя идти домой.
— Ты чего такая бледная, — спросил ее старый часовщик, сидевший с работой у окна. Нина помотала головой и, не ответив, поднялась на свой этаж. Там она достала банку из-под чая, спрятанную в шкафчике, и бросила ее в очаг; банка, как назло, никак не хотела ни гореть, ни плавиться, но наконец пламя взяло свое, и она закоптилась в достаточной степени, чтоб уже нельзя было разобрать надписей.
Нина все не находила себе места в тот день и металась по комнатам, — избавиться от таинственной коробочки в конденсаторах она не смела, — но вот наконец ее напряженные уши уловили тяжелые шаги на лестнице, дверь открылась, и вошел Уло. Она тут же бросилась к нему.
— Что с тобой? — спросил он. Она только смотрела на него круглыми черными глазами, и губы у нее дрожали. С трудом она взяла себя в руки.
— Меня вызывали к управляющему, — пояснила она.
— Зачем это? Неужели предлагали работу?
— Нет, — возразила Нина. — Из-за тебя.
Его лицо никак не изменилось.
— Ведь ты… — начала она, осеклась; страх не давал ей договорить, но она все-таки набралась смелости и закончила: — ты не бездушный. Ты не анвинит, ты не с этой планеты родом.
И на этот раз он никак не отреагировал, ей только показалось, что его глаза опасно блеснули.
— И ты сказала им?
Тут до нее дошло, что он подумал.
— Нет! — воскликнула Нина, поднимая руки. — Клянусь тебе, нет! Они пытались вытянуть из меня это, но я смолчала, мне удалось!.. Они прогнали меня, разозлившись…
Он все смотрел на нее, так холодно и страшно, а по ее щекам потекли слезы.