— Котенок, выходи, или я буду орать тут всю ночь, — дети обрадовались, взрослые расстроились и недобро посмотрели на меня.
— Ненавижу его! — бросила в сердцах, но тут же расплылась в довольной улыбке, мне было приятно.
— Котенок! — проорал сумасшедший хирург.
— Да иду, — крикнула я в форточку. — Не надрывай связки.
— Н-да-а, — задумчиво протянула мама. — Не дай Бог такого зятя.
Я вспыхнула и поспешила скорей из дома. Наряжаться не стала, натянув джинсы и футболку, потом по быстрому опять собрала волосы в хвост и вышла, для него и так сойдет. Мой начальник уже слез с машины и стоял, привалившись к пассажирской дверце. Ребятня разошлась, но несильно далеко, старушки тоже. Народ жаждал зрелищ, я жаждала скорей убраться со двора, потому что смущалась до ужаса, понимая, что теперь сплетен не миновать. Алекс отделился от собственного авто и открыл мне дверцу, куда почти впихнул, пристегнул ремнем, сунул букет в руки, стремительно обошел автомобиль и сел за руль. Уже отъезжая, он вдруг высунулся из окна и проорал:
— Пацаны, благодарю за помощь!
— Приезжайте еще, дяденька, — крикнул один из недорослей, разглядывая сотенную купюру.
— Что-то ты мало заплатил, — хмыкнула я.
— Зато каждому, — ответил заведующий, сумма выходила немаленькая, но и не великая. — Я бы и больше дал, они сами цену назначили, — расплылся в хитрой улыбке скряга.
Мы отъехали от двора, он вдруг замолчал, задумчиво глядя перед собой. Я тоже молчала, изредка поглядывая на него. Наконец, я решила спросить.
— Куда едем?
— Пока просто катаемся, — ответил каким-то мрачным голосом Алекс, и я посмотрела на него более пристально.
— Что-то случилось?
— Ты меня не дождалась, — сказал он это бесцветно. — Я пришел, а тебя уже нет.
— Ты не хотел меня услышать, и я ушла, — ответила я.
— Ты меня не дождалась, — голос Алекса стал глухим, и пальцы сжали руль до белых костяшек. — Так нельзя, Лиля, ты сбежала, а я спешил к тебе.
И мне стало страшно. Его лицо на короткое мгновение стало очень злым, даже хищным. Я открыла было рот, но тут же закрыла и отвернулась к окну. Алекс тоже молчал, машина поехала быстрей, подрезая какой-то жигуленок, потом резко перестроилась в другой ряд, подрезав маленький «матиз». Я повернула голову и с изумлением посмотрела на сосредоточенное лицо своего начальника.
— Саша, — позвала я. — Саша…
— Ты сбежала! — неожиданно крикнул он, и автомобиль снова вильнул.
— Ты же не слышишь меня! — крикнула я в ответ. — Ты не хочешь слышать меня. Что мне еще делать? Саша! — взвизгнула я, когда мы вылетели на встречную полосу. — Что ты творишь? Высади меня!
Еще один вираж, и сзади закрякала машина ДПС. Я выдохнула с облегчением, ожидая, что сейчас смогу послать этого идиота и уйти домой уже окончательно. Но Алекс расплылся в довольной улыбке, сказав самому себе:
— Наконец-то…
И наш черный BMW понесся по улицам города, умудряясь объезжать случайных пешеходов, не задевая чужие машины и вписываясь в каждый поворот. Сначала я молчала, с ужасом глядя на дорогу, потом, когда он заложил слишком крутой вираж и, вырулив, еще прибавил в скорости, я начала орать, не выбирая слов и выражений.
— Серебряков, идиот, останови машину! Выпусти меня, придурок, я жить хочу! — он совершенно не обращал на меня внимание. — Козлина, ты, выпусти меня, — визжала я на очередном вираже. — Дебил, урод, скотина, останови машину-у-у! Саша, Сашенька, миленький, — сменила я подход, начиная впадать в истерику, — Саша, ну, пожалуйста, Саша-а!
Он посмотрел на меня совершенно безумным взглядом, и мы чуть не врезались в столб.
— Смотри на дорогу, козел! — заорала я, и Алекс послушно отвернулся от меня.
А потом я уже не орала, не ругалась и на умоляла, я просто закрыла глаза и рыдала в голос. Я не заметила, когда мы выехали за город, когда пропал звук сирен, я уже вообще ничего не замечала. Даже то, что машина остановилась и меня бережно вытащили из нее.
— Лиль, все, — мягко сказал Алекс. — Не плачь, Лиль, мы уже остановились. Слышишь, мы уже никуда не едем.
Я открыла глаза и уставилась на его растерянную физиономию, чувствуя, что начинаю закипать. Он протянул ко мне руки, но я вырвалась и врезала ему пощечину, потом еще одну, и еще, и еще. Алекс молча терпел, не закрываясь и не удерживая моих рук. А я бесновалась, теперь моя очередь!
— Урод, какой ты урод, Серебряков! — орала я. — Кто тебя вообще допустил к операциям? Ты психованный, неадекватный придурок! Да чтоб ты сдох, дебил вшивый! Ты нас чуть не убил, скотина! Да пошел ты лесом, недоделанный, видеть тебя не хочу!