Она чувствовала, как слёзы собирались в глазах и стекали вместе с каплями душа. Истерика набирала обороты. Плачь перерос в рыдания, сопровождающиеся громкими всхлипываниями, бульканьем гортани и тихим воем. Лиля потеряла Веру. Она поняла, что её уже давно не было рядом. Она одна. Её, как Лилю, никто никогда не любил. Близкие любили то, как её можно использовать, что из неё можно сделать. Вера обожала чувство безграничного контроля над Лилей. При этом, она хотела внушить ей чувство внутренней силы. Но как может быть сильным человек, которого постоянно подавляют?
Но Лиля стала сильной. Она признала, что всё это время ею манипулировали, прогибали, использовали, не любили так, как она того хотела. Она не могла пойти к отцу - тот желает от неё лишь денег. И мама не вариант- с ней тоже подавление, но другого рода. Лиля будто задыхалась наедине с ней. Теперь ушла Вера - единственная её поддержка за время всей жизни. Друзей у неё нет. Она одна. Её не любят
Она одна. Она одна. Она одна.
- Квахлкпхвл, - звук душа приглушил нечленораздельную реплику Лили.
Сейчас ей было плохо. Через день она поменяет своё поведение по отношению к Вере. Та изменения заметит, но не попытается изменить. Она лишь скажет: «Почему ты так со мной разговариваешь? Ты никогда себя так не вела». А потом Лиля почувствует звенящую пустоту внутри. Нет, она не будет одна. Она будет свободна. Весь моральный шлак уйдёт из неё вместе с рыданиями в ванной. Лиле станет легче и она поймёт, что теперь в ней есть место для чего-то из-вне. Она будет искать баланс. Это будет трудно, но Лиля справится. Почему? Что ж, наверное потому, что она подорвала все свои защитные механизмы, можно сказать, она собственноручно вырезала опухоль из своего тела. Значит она сильная. А сильные идут до конца.
Когда Лиля сушилась, смотря на свои опухшие покрасневшие глаза в зеркале, она неожиданно сказала своему отражению:
- Как удивительно. Физически человек для тебя ещё жив, но морально - мёртв. Он больше никогда не сможет вернуться на прежнее место в сердце, - она хихикнула.
Не могу сказать, что этим история закончилась. Скорее, лишь началась.