На лице лаосца улыбка чувственной нирваны. Не сомневаюсь, что похожую я увидела бы на лике отлитого из бронзы и покрытого пластинками золота, возлежащего в безмятежности Будды. Увидела бы, отправься авиарейсом на родину моего поклонника. Он зовет меня туда, в отпуск. А я раздумываю. Но пока что азиат мой пассажир. И я продолжаю порхать по маршруту. Заботясь о комфорте клиента, доверившегося авиакомпании «Лю-та интернешнл». Лим-Лам широко раскидывает конечности. И сейчас он как морская звезда, выброшенная вчерашним штормом на песок простыней. Но, в отличии от звезды, ему хорошо. Мускулы под гладкой кожей иногда сокращаются спонтанно, выдавая крайнюю стадию возбуждения. Я обосновываюсь между его разведенных ног. Ладоням отрадно скользить по мякоти внутренних поверхностей бедер. Сходиться в паху, приподымая и охватывая мужество азиата. Прикрыв глаза, я представляю на месте опытного любовнику еще не опаленного в горниле страстей Серафима. Это по его белоснежно-мраморным бедрам скользят мои ладони, поднимаясь паломницами по двум лестницам античного храма к алтарю Юпитера. Это его великолепный, пропорционально выверенный неизвестным профессиональным скульптором член, становится столпом и осью моей новой Вселенной.
– Лим-Лам, Лим-Лам, Лим-Лам,– перекликаются стопки и фужеры на стеклянной полке серванта, когда меня, разомлевшую от грез, берет азиат. Оказавшись сверху, он движется уверенно, напористо, ритмично. Без тени сомнения в собственных силах. Его торс между моими ногами напоминает бронзовый клин, раскалывающий мрамор. Или острие зубила искусного каменотеса, добывающего для себя из куска необработанной породы прекрасную Галатею.
Или... не только для себя. Ноги скрещены вокруг поясницы Лим-Лама. Его тело поймано в капкан. Его маленькое горячее сердце бьется, погруженное в меня. И взрывается там, как сверхновая в неоглядной бездне космоса.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов