- После изгнания ты пришла в этот старый разрушенный замок. – Продолжил рассуждать Ириус. – Но откуда в нём столько одержимых?
- Искатели приключений, воры, разбойники, мародёры. За все эти годы здесь побывало немало людей, которые по воле судьбы стали моими жертвами.
- …И ты убила их всех… – В голосе Эль отчётливо звучало обвинение.
- Когда месяцами не пьёшь крови, становится почти невозможно сдерживать себя. – Парировала Мира. – Один укус, и человек уже начинает превращаться в одержимого. Но даже если бы я очень сильно захотела, я не смогла изменить ход вещей: если бы меня раскрыли, то попытались убить, а умирать я не хотела.
- …Но… ты ведь не нападаешь на нас сейчас… Ты поборола свою жажду?..
- Полторы недели назад я сюда забрёл один мародёр и… – Мира грустно улыбнулась. – Я не смогла устоять. Хотя я всё равно хочу вас укусить, пока что я могу сдержаться. Да и не думаю, что в битве против Ириуса у меня есть хоть какие-то шансы.
Несколько секунд троица молча шла по лесу, а молчание нарушалось только пением птиц и треском сухих веток под ногами. Между ними было мало сходств: не сочетались ни их одежда, ни характеры, ни мировоззрение, ни даже мотивы. Однако кое-что их всё же объединяло. Эль называла бы это судьбой, Ириус – случаем, Мира же была уверена, что всё вокруг – замысел Ириуса. И хотя все они ошибались, Эль была наиболее близка к правильному ответу.
Судьба, как понятие о предрешённом будущем, не существует; однако есть люди, которые строят свои судьбы и судьбы других людей. У них разные методы, разные цели, разные средства и разные возможности, но каждый стремится хоть как-то повлиять на судьбу. Их объединяет участие в игре, простой игре, которая кому-то может показаться нелепой или детской.
Они играют в Бога.
Не зная игроков, не зная правил и пути, не зная, к чему приведут их решения, все они играют в Бога. Так сколько же участников в этой игре, кто эти «они»? Кто знает, кто знает; пока известно всего два участника – Ириус и Деус. Вот только единственные ли он игроки?
- Глава семейства не знал, что ты поселилась в замке? – Нарушил молчание Ириус.
- Нет. Думаю, что он надеялся на мою скорую смерть после изгнания. Порой я сама удивляюсь, что смогла выжить. С пятнадцати лет я осталась сама по себе, а единственные мои собеседники – мной же превращённые одержимые.
- …Это мерзко…
- Ну да, хоть в чём-то ты права. – Согласилась Мира. – Выглядят они так себе, да и после месяца без крови говорить уже не могут и становятся хуже зомби. Да и воняет от них ужасно…
- …Нет… Убивать людей и окружать себя их… телами – это мерзко…
- Да из твоих слов я чуть ли не человеческую кожу носила. – Недовольно пробубнила Мира. – У меня и выбора особого не было: приходилось контролировать одержимых, чтобы они не разбежались из замка и не подняли весь Хишхр на уши.
- Но один всё же сбежал. – Напомнил Ириус.
- Похоже на то. Не знаю, как это я не досмотрела, но один из одержимых и вправду ушёл в лес и сумел скрыться до того, как я обнаружила пропажу. А если я не чувствую одержимого, то и не могу им управлять, так что мои силы стали бесполезны.
- Кстати о твоих силах. Что вообще умеют вампиры?
- Контролировать одержимых, в которых течёт частичка нашей крови, а также использовать магию крови.
- …Магия крови?.. Я никогда не слышала о такой магии…
- Неудивительно, ведь все её возможные пользователи – дальние родственники семьи Лаэрт, а таких не может быть много. Если кратко, то я могу контролировать собственную кровь или кровь других существ, если дотронусь до неё. Хорошим материалом для контроля кровь не назовёшь, но из неё можно создать меч или, например, хлыст.
- Скажи, Мира, а сколько лет ты уже вампир? – Вдруг решил перевести тему Ириус.
- Около сорока, наверное. – Ответила Мира, даже не моргнув глазом. – Признаюсь, я сбилась со счёту уже после десяти лет, из-за того что один из забредших в замок искателей приключений искромсал мою стену с пометками.
- …Сорока?.. – Удивилась Эль.
- Да, вампиры не стареют, хотя в остальном мы очень похожи на обычных людей. Мы можем жить практически вечно, если не умрём от меча, магии, голода или холода. Хотя бы болезни нас не берут.